кончаться прежде, чем боеприпасы, и ничто уже не останется как прежде – ни здесь, ни дома.
– Хюэ через пятьдесят километров, – оповестила меня Сьюзан.
Я думал о тех звоночках, которые прозвучали мне в этом месте. В 68-м и потом еще. Это место окрасило мою жизнь, изменило ее ход – не раз и не два, теперь уже в третий раз. Следовало спросить себя, что же меня сюда тянуло?
Книга V
Хюэ
Глава 25
Стрелки часов перевалили за полдень. Дождь кончился, но небо оставалось таким же насупленным. Справа от дороги, в аэропорту Фубай, шел на посадку маленький винтовой самолет. Здесь тоже когда-то была американская авиабаза, хотя и не самая большая.
Сьюзан сказала несколько слов Каму, и он завернул в ворота аэропорта, где стоял полицейский джип. Дождь смыл грязь с повреждений на нашем 'ниссане', и я представил себе желтую краску на переднем крыле. И тут же вспомнил совет Конуэя избегать аэропортов. Надо же – пришлось воспользоваться именно аэропортом, чтобы попытаться замести следы.
Я заметил на территории напоминания об американской армии и летчиках: бетонные бункеры, каменные стенки, бетонную контрольную вышку – все это я помнил с тех пор.
Место оказалось не людным – Каму удалось припарковаться у самого терминала.
Мы вышли из машины, открыли заднюю дверцу и выставили вещи на землю.
Мистер Кам с волнением ждал, что произойдет дальше. Его не убили – вывернулся из передряги, и то уже хорошо.
Я достал бумажник и отсчитал две сотни долларов.
– Это для мистера Тука.
Шофер улыбнулся и кивнул.
Я показал на повреждения.
– Сколько за это?
Кам что-то сказал Сьюзан, и та перевела:
– Триста.
Я отдал не споря и при этом представил, как буду отчитываться за эту сумму, когда вернусь обратно:
Потом присмотрелся к царапинам, заметил остатки желтой краски и жестом показал, что их нужно содрать. Шофер быстро закивал головой. Затем отсчитал еще сто долларов и отдал Каму, дав понять, что это для него.
Он улыбнулся шире и кивнул ниже.
– Как ты считаешь, – спросил я Сьюзан, – этого достаточно за то, что он чуть не лишился жизни?
– Вполне. А сколько причитается мне?
– Ты поехала добровольно. А его мы заставили. – Я нагнулся к машине, снял с приборной панели игрушечный вертолетик и протянул Каму. – Подарок. Чтобы вы навсегда запомнили нашу поездку.
Сьюзан перевела, и он поклонился, а потом сказал по-английски:
– Спасибо. До свидания.
Я посмотрел на часы и повернулся к мистеру Каму:
– Мы летим в Ханой. Усек?
– Ханой, – улыбнулся он.
– Правильно. – Я обратился к Сьюзан: – А теперь накрути его еще разок, чтобы он не ходил в полицию.
Она положила руку ему на плечо и стала что-то говорить успокаивающим тоном. Он кивал, а я неотрывно смотрел ему в глаза. Мы пожелали друг другу счастливого Нового года. Он сел в 'ниссан' и уехал.
– Как ты думаешь, куда он теперь, – спросил я Сьюзан, – в полицейский участок или в Нячанг?
– В Нячанг.
Мы взяли вещи и мимо двух вооруженных людей в форме вошли в здание аэровокзала. В зале царил дух 60-х годов. Народу было достаточно, но без давки. Табло демонстрировало прилеты и вылеты только до шести часов.
– На Тет никаких поездок, – прокомментировала Сьюзан. – Все уже сидят по домам.
– Кроме меня. И кроме тебя. – Я обвел глазами аэровокзал. – Однажды мне пришлось здесь побывать. Хотел сесть на военный рейс до Анхе. Но не попал – не оказалось мест. Самолет пошел на взлет и в конце полосы столкнулся с вертолетом. Все погибли. Смешно?
Сьюзан не ответила.
По залу парами ходили вооруженные люди. На них была такая же форма, как на Пихале в Сайгоне.
