– Нет! – завопил он во всю мощь своих легких. – Вы останетесь здесь!
Я пододвинул стул, сел, положил ногу на ногу и посмотрел на часы.
Он как будто смутился, но тут же понял, что теперь сижу я, а стоит он. И тоже сел.
Прокашлялся, пододвинул к себе лист бумаги, щелкнул шариковой ручкой и почти успокоился.
– Как вы добирались до Хюэ?
– Автобусом.
Он сделал запись.
– Когда отправлялись из Нячанга?
– В пятницу днем.
– В какое время прибыли в Хюэ?
Я подсчитал в уме и ответил.
– В пятницу около десяти-одиннадцати вечера.
– Где ночевали?
– В мини-мотеле.
– Название мини-мотеля.
– Не помню.
– Как не помните?
Когда требуется объяснить полиции провалы во времени, обычно ссылаются на любовную интрижку. Только не перепутайте и не воспользуйтесь этим аргументом дома.
– Познакомился в автобусе с дамой, и она отвела меня в мини-мотель. Бьет?
Коп немного подумал и снова спросил:
– Так как называется мини-мотель?
– Трахальный приют. Мотель туда-сюда. Откуда мне, черт возьми, знать?
Он пристально посмотрел на меня.
– Куда направляетесь из Хюэ?
– Не знаю.
– На чем едете?
– Не знаю.
Он постучал пальцами по столу рядом с кобурой.
– Паспорт и визу.
Я подал ему ксерокопии.
– Настоящие!
– В гостинице.
– Принесите.
– Нет.
Его глаза сузились, и он заорал:
– Я сказал, принесите!
– Иди к дьяволу! – Я встал и повернул к двери.
Коп вскочил, догнал и схватил меня за плечо. Я стряхнул его руку. Мы стояли на пороге кабинета, и каждый видел в глазах другого бездонную пропасть ненависти.
Так близко от врага я был всего три раза. Двое из противников источали один только страх, но взгляд третьего был точно таким же – в нем сквозило не ожесточение боя, а неприкрытая ненависть, которая пронизывала каждый атом его тела и поедала душу и сердце.
На секунду, которая показалась мне дольше вечности, я снова оказался в долине Ашау. Враг опять смотрел на меня, я отвечал ему взглядом, и каждый из нас хотел убить другого.
Я вернулся в настоящее и попытался прийти в чувство. Но не мог избавиться от безумного желания расправиться голыми руками со стоявшим передо мной полицейским – расквасить лицо, вывихнуть кисти, размозжить яйца, перебить кадык и наблюдать, как он задыхается.
Он все это почувствовал и сам предавался смертоносным фантазиям, только, наверное, представлял в своей руке острый стилет.
Но в отличие от того дня на поле сражения и у него, и у меня имелись другие приказы. И мы с трудом вынырнули из темных глубин своих сердец.
Я чувствовал себя выжатым, словно в самом деле побывал в бою. И коп тоже выглядел не лучше. Мы почти одновременно понимающе кивнули друг другу и на этом расстались.
