Мне хотелось сказать: морали в офицерском корпусе Форт-Хадли дальше падать некуда, генерал действительно не частное лицо и не имеет права эгоистично надеяться, что с ним обойдутся как с частным лицом. Репутация его дочери не является вопросом первостепенной важности, я сам позабочусь о том, что и сколько мне нужно знать, чтобы найти убийцу, и, наконец, последнее — карьера его кончена. Но вместо всего этого я сказал:
— Генерал, я понимаю, почему вы не известили полицию о случившемся. До поры это было частным делом, и, признаюсь, я сам поступил бы точно так же. Я понимаю, почему вы привлекли Фаулеров. Повторяю: на вашем месте я, вероятно, сделал бы то же самое. Но когда Фаулеры возвратились и сказали, что ваша дочь мертва, вы не имели права втягивать их и миссис Кемпбелл в сговор недоносительства в целях скрыть истинный характер преступления. И вы не имели права, сэр, затруднять нашу с мисс Санхилл работу, направляя нас по ложным следам.
— Вы абсолютно правы, — кивнул он. — Я несу полную ответственность.
Я набрал побольше воздуха в легкие, чтобы заявить:
— Должен доложить вам, сэр, что ваши действия подпадают под соответствующие статьи военного кодекса.
— Я это знаю. — Генерал посмотрел на меня, потом на Синтию. — Могу я попросить об одной услуге?
— Какой, сэр?
— Пожалуйста, сделайте так, чтобы имя Фаулеров не фигурировало в ваших документах.
Я был готов к этой просьбе и мучительно искал решение задолго до того, как Кемпбелл ее высказал.
— Я не могу усугублять уголовное преступление своим должностным преступлением.
Собственно говоря, я это уже сделал, заключив сделку с Бертом Ярдли, но то была сделка с лицом, не числившимся в списках личного состава базы. Здесь же — совсем другая проблема.
— Фаулеры обнаружили труп, генерал, и никому об этом не сообщили.
— Они сообщили об этом мне.
— Генерал, моя позиция в этом вопросе несколько отличается от позиции мистера Бреннера, — вмешалась Синтия. — Хотя у следователей не принято выносить разногласия на публику, я думаю, что мы можем сохранить доброе имя Фаулеров. Давайте рассуждать логично. Полковник сообщил вам о преступлении, и вы сказали ему, что позвоните полковнику Кенту. Но вы и миссис Кемпбелл были настолько убиты горем и подавлены, что не сделали это немедленно! Тело нашли другие люди. Детали надо еще продумать, но правосудие не выиграет от того, что в процесс будут втянуты Фаулеры.
Генерал Кемпбелл кивнул в знак одобрения. Мне не понравилось вмешательство Синтии, но я почувствовал своего рода облегчение. В конце концов, полковник Фаулер — единственный высший офицер, кто сохранил в этой грязной истории порядочность и не спал с генеральской дочерью. По правде сказать, у меня не хватает силы воли, и поэтому я уважаю людей, у которых она в достатке. Однако даровой сыр бывает только в мышеловке, и Синтия это знала.
— Но мне бы хотелось, сэр, чтобы вы рассказали нам, что в действительности там произошло и почему.
Генерал Кемпбелл откинулся на спинку кресла.
— Ну, хорошо... История эта началась десять лет назад... как раз десять лет в этом месяце... в Уэст- Пойнте...
Глава 28
Генерал Кемпбелл поведал нам о том, что произошло в Форт-Бакнере, учебно-тренировочном центре Уэст-Пойнта. Относительно изнасилования он знал не намного больше, чем мы или власти. Когда он приехал в армейский госпиталь имени Энн Келлер, его дочь тяжело переживала случившееся с ней, была душевно травмирована, едва ли не билась в истерике. Увидев отца, она бросилась к нему, заплакала и стала умолять забрать ее домой.
Энн сказала ему, что насильники высмеяли ее. Они содрали с нее одежду и привязали к вбитым в землю палаточным кольям. Один из них обмотал шнур вокруг ее шеи и обещал задушить до смерти, если проболтается.
Ни я, ни Синтия не ожидали, что генерал вдастся в эти интимные подробности. Он понимал, что они не связаны с убийством, но ему хотелось выговориться, и мы его не перебивали.
У меня сложилось впечатление — хотя Кемпбелл едва касался этой темы, — что Энн надеялась на торжество справедливости. Она рассчитывала, что отец настоит на том, чтобы люди, надругавшиеся над ней, были исключены из академии и предстали перед судом. Не так уж много требовала молодая женщина, которая изо всех сил старалась не обмануть ожиданий отца и ради этого безропотно переносила тяготы жизни в Уэст-Пойнте.
Рассказ генерала не прояснял ряд вопросов. Как кадет Кемпбелл оказалась ночью одна с пятью мужчинами? Как она откололась от дозорного отряда в сорок человек? Случайно? Намеренно? Второе: кадет Кемпбелл не знала, кто эти люди. Их лица не только были выкрашены в камуфляжную краску — на них были противомоскитные сетки. Стояла такая темень, что Энн не сумела различить форму и не могла с уверенностью сказать, были ли это товарищи-кадеты, сотрудники академии или солдаты Двадцать второй воздушно-десантной дивизии. В учениях участвовало до тысячи человек, и шансы, что она распознает пятерых среди них, сводились, по мнению генерала, к нулю.
Но мы с Синтией знали, что это не так. Методом исключения можно сузить поле поисков, и чем ближе подбираешься к группе насильников, тем вероятнее, что кто-нибудь из них расколется, чтобы избежать длительного срока. Кроме того, всегда есть возможность провести анализы спермы, слюны, волос, отпечатков пальцев благодаря чудодейственным средствам следственной науки и практики. В сущности, групповые изнасилования легче раскрываются, чем одиночные. Мы с Синтией это твердо знали, и я подозреваю, что генералу Кемпбеллу это тоже было известно.
Реальная проблема заключалась не в том, чтобы установить, кто совершил насилие, а в том, что насильники были либо кадеты, либо сотрудники академии, либо военнослужащие-десантники. Другими
