Дочь генерала

— Знаю. У меня на столе ее отчет.

— Вот как?

— Не клади минутку трубку.

Минутка растянулась.

Карл — личность вообще толстокожая, но сегодня он был особенно немногословен: так он показывал, что полностью верит в мою способность выполнить любое задание. А как приятно, когда попадаешь в переделку, услышать пару сочувственных слов: «Да, Пол, дельце трудное, деликатное, тут и погореть недолго. Но ты можешь на меня рассчитывать. Мы своих в обиду не дадим». И еще о погибшей и ее близких: «Да-да, это трагедия, настоящая трагедия. Такая молодая, красивая, умная женщина. Родители, должно быть, убиты горем. Еще бы, потерять дочь...» Я к тому клоню, чтобы ты стал человечным человеком, Карл.

— Пол?

— Да-да, я слушаю.

— Это мисс Санхилл звонила.

Мне приходила в голову такая мысль.

— Как? Через мою голову?..

— Я, конечно, сделал ей выговор.

— Правильно сделал. Теперь ты видишь, почему я не...

— Я сказал, что ты не хочешь работать с ней. Она утверждает, что с твоей стороны это дискриминация по признакам пола, возраста и вероисповедания.

— Что?! Да я понятия не имею, какого она вероисповедания.

— На ее медальоне это указано.

— Ты смеешься, Карл?

— Это серьезное обвинение.

— Карл, повторяю: это у нас на личной почве. Не ладим мы с ней.

— В Брюсселе вы отлично ладили. По крайней мере мне так доносили.

Пошел ты...

— Карл, ты хочешь, чтобы я все тебе объяснил?

— Мне уже объяснял один такой в Брюсселе год назад и мисс Санхилл минуту назад. Мои сотрудники должны вести себя пристойно в личной жизни. Я не требую от них обета безбрачия, но настаиваю, чтобы они сохранили благоразумие и не позорили себя и армию.

— Я никогда не позорил армию!

— Если бы жених мисс Санхилл пустил тебе пулю в лоб, разбираться во всей заварушке пришлось бы мне.

— Последним желанием перед тем, как моим мозгам разлететься на куски, у меня было бы: только не это!

— То-то. Ты на службе, и изволь установить нормальные служебные отношения с мисс Санхилл. Все, дискуссия окончена.

— Слушаюсь, сэр, — отчеканил я и добавил: — А она замужем?

— Тебе-то какая разница?

— Личные соображения, сэр.

— Никакой личной жизни до завершения этого дела. Что-нибудь еще?

— Ты сказал нашей подруге о предполагаемом эксперименте?

— Сам скажешь.

Карл Густав повесил трубку, а я сидел и размышлял над тем, как мне поступить. Вариантов вроде бы множество, но все они сводились к двум: уволиться или продолжать тянуть лямку. Свои двадцать лет я отслужил, могу подать рапорт об отставке, выйти на волю с половинным жалованьем и начать наконец жить.

Существует множество способов завершить армейскую карьеру. Большинство мужчин и женщин добиваются на последний год-полтора спокойного назначения и по истечении срока пропадают в безвестности. Многие, особенно из старшего офицерского состава, ждут очередного звания, пока их не попросят потихоньку выйти на пенсию. Некоторые счастливчики выходят в отставку в сиянии славы. Есть, наконец, кто совершает последний рывок к славе и сгорает в ее пламенных лучах. Главное — выбрать удобный момент.

Я знал, что, если сейчас выйду из игры, сегодняшнее происшествие будет преследовать меня до могилы. Я уже клюнул на это дело и не представляю, что бы я делал и говорил, если бы Карл попытался отстранить меня от него. Но Карл — упрямый сукин сын, у него развит дух противоречия. Когда я говорил, что не хочу заниматься этим делом, я получил его, и когда я говорил, что не хочу работать с Синтией, я получил ее. Не такой уж он, Карл, умный, как воображает.

На столе в моем новом кабинете уже лежали личное дело и медицинская карта капитана Энн Кемпбелл. Личные дела охватывают все годы пребывания военнослужащего в рядах вооруженных сил и бывают содержательны и интересны. Если идти по хронологии, то двенадцать лет назад Энн Кемпбелл поступила в военную академию Уэст-Пойнта, окончила в первой десятке своего курса, использовала традиционный выпускной месячный отпуск и по личной просьбе была направлена в офицерское военно-разведывательное