— Да.
— Вы слышали формулировку обвинения, зачитанную мной?
— Да, слышал.
Судья Розен обратилась к Фрэнку Белларозе:
— Признаете ли вы себя виновным в преступлении, сформулированном в предъявленном вам обвинении?
— Не признаю. — Его голос вибрировал от возмущения по поводу неслыханной несправедливости.
Судья Розен кивнула, явно не обратив никакого внимания на ответ. Когда-нибудь кто-то из обвиняемых крикнет ей: «Да, признаю свою вину», а она не услышит этого и не занесет признание в протокол.
— Вы также имеете право на освобождение под залог, — затем объяснила она Фрэнку Белларозе.
Право-то он имел, но вряд ли она позволит ему им воспользоваться.
— Однако, в силу того что обвиняемому предъявлено обвинение в убийстве, я не могу согласиться на освобождение под залог, мистер Саттер. К тому же по федеральному закону, в том случае если дело связано с наркотиками, перестает действовать презумпция невиновности по отношению к обвиняемому. Но, как я полагаю, вы хотите сказать нечто такое, что опровергнет это положение закона.
— Да, Ваша честь. Могу ли я переговорить с моим подзащитным?
— Если вам так угодно.
Я наклонился к Белларозе.
— Нас пытались задержать, — шепнул я ему и вкратце пересказал, что с нами произошло.
— Вот видишь, они играют не по правилам, — сказал он и добавил: — Я слышал кое-что об этой судье. Это та еще стерва. Они нарочно подгадали, чтобы я попал именно к ней. Понимаешь?
Я посмотрел на судью Розен. Ей было лет сорок пять, не такой уж солидный возраст для федерального судьи.
Она выглядела, пожалуй, даже привлекательной, если вам нравятся женщины с суровой внешностью. Мой мальчишеский вид мог сыграть мне на руку только в том случае, если она неравнодушна к мужчинам такого типа. Но в этом деле надо было использовать все средства. Судья Розен повернулась к заместителю федерального прокурора.
— Мисс Ларкин. Вы имеете что-то сказать по этому поводу?
— Ваша честь, учитывая презумпцию виновности в делах такого рода, федеральная власть настаивает на содержании Фрэнка Белларозы под стражей. Если же суд склонен выслушать аргументацию защиты в пользу освобождения под залог, то федеральная власть хотела бы воспользоваться имеющимся у нее правом на трехдневную отсрочку для подготовки к слушаниям об освобождении под залог, — ответила мисс Ларкин.
— На каком основании?
— За этот срок федеральные органы соберут все необходимые доказательства для суда в пользу решения о содержании обвиняемого под стражей.
— Вы согласны с этим, мистер Саттер? — обратилась ко мне судья Розен.
— Нет, Ваша честь, не согласен.
— На каком основании вы не согласны?
— Я не вижу никаких причин для того, чтобы мой подзащитный еще в течение трех дней содержался под стражей. Федеральные власти занимаются расследованием этого дела с января. Они уже выяснили все, что только можно, о моем клиенте и вряд ли смогут узнать что-то новое в течение предстоящих семидесяти двух часов.
— Ваше требование судом отклоняется, — объявила судья Розен помощнику прокурора.
Мисс Ларкин это не обрадовало.
— В таком случае, Ваша честь, федеральный прокурор, по всей вероятности, будет настаивать на своем личном присутствии при обсуждении вопроса об освобождении под залог.
— Почему?
— Из-за серьезности обвинения… и из-за неординарности личности обвиняемого, — пробормотала мисс Ларкин.
— Мистер Саттер, не хотели бы вы использовать это время для переговоров с вашим подзащитным, мы могли бы снова заслушать ваше дело во второй половине дня, — предложила судья Розен.
— Нет, Ваша честь. Мой подзащитный не признает себя виновным, поэтому мы настаиваем на освобождении обвиняемого под залог в сто тысяч долларов на время вынужденной паузы.
При этом заявлении брови судьи Розен взлетели вверх. Она обернулась к мисс Ларкин.
— Если мистер Феррагамо хотел присутствовать на слушании этого дела, ему следовало уже сейчас быть в зале суда. Адвокат обвиняемого настаивает на обсуждении вопроса об освобождении под залог даже на это время. Я полагаю, вы знакомы с обвинительным заключением и с материалами по этому делу, мисс Ларкин. Я уверена, что вы сами сможете изложить аргументы федеральной власти в пользу заключения обвиняемого под стражу.
Подтекст всего этого состоял в том, что нет необходимости беспокоить федерального прокурора, так как освобождения под залог и так не будет, и поэтому слушание должно продолжаться. Но мисс Ларкин, несмотря на свой юный возраст, уже имела обостренный нюх на неприятности и понимала, что она может и не справиться с поставленной задачей.
— Ваша честь, — сказала она, — могу ли я попросить вас послать секретаря суда, чтобы он позвонил мистеру Феррагамо и передал мою просьбу о желательности его присутствия в суде? Тем временем мы могли бы продолжать.
Судья Розен сделала знак своему помощнику, и тот исчез за дверью комнаты судей. Интересно, сколько времени понадобится Феррагамо, чтобы добраться сюда?
Я оглянулся назад: зал был набит битком. В ложе присяжных три художника уже вовсю рисовали в своих блокнотах. Я пригладил мои растрепанные волосы.
— Мистер Саттер, начинайте излагать аргументы защиты в пользу освобождения под залог, — обратилась ко мне судья.
— Да, Ваша честь. — В наступившей тишине было слышно, как поскрипывают перья журналистских ручек. Выступления в суде не пугают меня, как многих адвокатов. Но в данном случае я, признаюсь, нервничал, и причиной моей нервозности были не аудитория, не мисс Ларкин, не судья, а мой клиент, которому непременно надо было быть на свободе через десять минут.
Я начал говорить обычным голосом, но понял, что каждое мое слово доносится до самых задних рядов.
— Ваша честь, во-первых, я хотел бы привлечь ваше внимание к тому факту, что мой клиент уже заранее из газет знал, что федеральный прокурор собирает доказательства его виновности для представления Большому жюри присяжных. Он при этом не предпринял ни малейшей попытки к бегству. Более того, предполагая, что будет выписан ордер на арест, он попросил меня быть с ним в момент его взятия под стражу. Он также ждал этого события, и, когда оно произошло сегодня в восемь часов утра, я был свидетелем того, что мой подзащитный не пытался скрыться или оказать сопротивление. — Я перевел дыхание и добавил: — Если лицо, осуществлявшее арест, мистер Манкузо, находится в зале, он может подтвердить мои слова.
Судья Розен бросила взгляд на боковую дверь, затем в зал суда.
— Присутствует ли здесь мистер Манкузо? — спросила она.
— Да, я здесь, Ваша честь, — раздался голос с боковых скамеек.
Пока мистер Манкузо пробирался через стоящих в проходе людей, я решил переброситься парой слов с Белларозой.
— Они пытались направить меня в бруклинский суд. Твой приятель Альфонс, оказывается, порядочная свинья.
— Да, нам с самого начала следовало предполагать, что они станут делать гадости. Они же так и не повезли меня в штаб-квартиру ФБР. Манкузо кто-то позвонил по радиотелефону, и мы приехали прямо
