— Визитная карточка.
Сюзанна сделала недовольное лицо.
— Но это же не совсем так, Джон.
— Тогда сама объясни ему. — Я не стал присаживаться, а взял свою чашку со стола. — Мне это не нравится.
— Но ты же сам варил кофе, Джон.
— Я имею в виду наше положение, Сюзанна. У тебя что-то с головой?
— Не смей меня оскорблять. Кстати, ты тоже не следишь за своей речью, ты употребляешь слишком много местоимений. Я тебе уже об этом говорила.
Я почувствовал, как у меня начинает болеть голова.
Сюзанна смягчила тон.
— Послушай, я понимаю все твои опасения. В самом деле. И я совершенно согласна, что не стоит работать на этого человека. Но, Джон, мы не можем полностью игнорировать его. Он наш сосед.
— Сосед? Мы живем в поместьях, каждое из которых имеет площадь в двести акров. На Манхэттене люди не знают, как зовут их соседей по лестничной клетке.
— У нас здесь не Манхэттен, — сообщила она мне. — Мы знакомы со всеми нашими соседями.
— Неправда.
— Ну хорошо, скажем, я с ними знакома. — Сюзанна встала и подлила кофе в свою чашку. — Кроме того, я не хочу, чтобы нас считали… да-да, расистами. Если бы он был негром и мы избегали бы его? Как это, по-твоему, выглядело бы?
— Он не негр. Он итальянец. И недавно переселился в наш округ. Так что же, мы не можем относиться к нему так, как хотим? Он нам не нравится. Не важно, негр он или белый. Пойми, именно эта возможность свободно выражать свои чувства делает Америку великой страной.
— Но он же тебе нравится. — На кухне воцарилась тишина, было слышно только тиканье таймера. — Я же твоя жена, Джон. Я все вижу.
— Скажем так, я его не ненавижу. — Я сделал паузу. — Но он же преступник, Сюзанна.
Она пожала плечами.
— Это слова. А если бы он не был преступником, он бы тебе нравился?
— Возможно. — Я вовсе не расист и не такой уж большой сноб. Многие мои друзья — католики. Некоторые из них — итальянцы. В клубе «Крик» половина членов — итальянцы. Можно сказать, что сейчас сметены многие этнические барьеры и предрассудки. Это хорошо, так как новые люди внесли свежую струю в затхлую жизнь этой страны. Это как переливание крови. Но я должен заметить, продолжая это сравнение, что переливать слишком много чужой крови — это тоже опасно. Кроме того, донорская кровь должна быть совместимой с кровью больного.
В нашем кругу допускаются только определенные занятия, определенные увлечения. Гольф, теннис, яхтенный спорт и верховая езда — это приемлемо. Театры, концерты, изящные искусства и все такое — это тоже приемлемо, но несерьезно, если только вы не еврей. Белые англосаксы-протестанты очень следят за соблюдением традиций.
Как вы понимаете, мы не против католиков и иудеев, если они подчиняются определенным правилам. Гарри Ф.Гугенхейм, в свое время один из богатейших людей Америки, друг Чарлза Линдберга, был ярым республиканцем и при этом евреем. Семья Гугенхеймов приоткрыла доступ в наш круг евреям.
Перед последней войной у нас было много уважаемых католиков с французскими фамилиями — Бельмонты, Дюпоны. С ирландскими католиками тоже не возникло проблем, если они говорили о себе, что они шотландско-ирландские протестанты. Не было проблем и с итальянцами, имеющими герцогские или графские фамилии или, на худой конец, фамилии, слегка напоминающие благородные.
В наши дни мы принимаем в наши ряды итальянцев, славян, испанцев и даже негров. Но на индивидуальной основе. Все эти новые иранцы, арабы, корейцы и японцы пока стоят в стороне. Кто знает, будут с ними проблемы или нет.
Но в одном я абсолютно уверен: Фрэнк Епископ Беллароза никогда не будет принят в наши ряды.
— Проблема не в личностях, — объяснил я Сюзанне, — а в профессии. В том деле, которым он занимается.
— Это понятно, — кивнула она. — Я начинаю для себя открывать, что он, оказывается, очень известная фигура. Его все знают. Наш сосед — знаменитость.
— Повезло нам. — Я прикончил свой кофе. — Кстати, если тебе доведется говорить с ним по телефону, помни, что все его разговоры прослушиваются сразу несколькими спецслужбами.
Она поглядела на меня с удивлением.
— В самом деле?
— На сто процентов не уверен, однако, судя по всему, это так и есть. Но поскольку вы не собираетесь вести разговоры о продаже наркотиков и о наемных убийствах, просто помни о том, что не следует говорить вещи, которые впоследствии могут использовать против тебя.
— Что, например?
— Откуда я знаю? Например, о визитных карточках или о новом названии для «Альгамбры». Что-то вроде этого.
— Теперь поняла. — Она задумалась. — Никогда бы не догадалась, что его телефон может прослушиваться. Я такая наивная.
Сюзанна иногда использует это слово. Вероятно, в этом безумном мире богатая, укрытая от житейских забот женщина в самом деле может оказаться наивной. Но когда Сюзанна общается с людьми, ей нет равных. Она все схватывает на лету и очень уверена в себе. Сказывается хорошее воспитание.
— Ты узнал номер его телефона? — спросила она.
— Нет.
— Хочешь, я спрошу?
— Он сам даст его, когда сочтет нужным.
— Когда это случится?
— Когда он увидит, что этот номер телефона нам нужен.
Наступила пауза. Сюзанна внимательно посмотрела на меня.
— Чего он хочет, Джон?
— Не знаю. Возможно, он хочет, чтобы его уважали.
— Возможно.
— И еще, наверное, он хочет, чтобы я стал его адвокатом.
— Конечно, — согласилась Сюзанна. — Ты же хороший адвокат.
— Но и этого, пожалуй, ему мало, — заметил я.
— Наверняка, — улыбнулась Сюзанна. — Не исключено, что ему нужна твоя бессмертная душа.
Будущее подтвердило догадку Сюзанны, только Фрэнку и этого оказалось мало.
Глава 14
Следующие недели не принесли никаких новых событий, если не считать таковым перенос конюшни на новое место. Перед тем как началась разборка здания, Сюзанна сфотографировала его со всех сторон. В кадр попал также Доминик и дюжина его соотечественников. У меня до сих пор хранятся эти фотографии. На некоторых из них Сюзанна стоит рядом со строителями, и по их лицам видно, что им ужасно весело. Должно быть, ее сексуальность каким-то загадочным образом связана с конюшнями.
Итак, на дворе стоял май, и все вокруг было в цвету. Огород Сюзанны успешно пережил весенние заморозки, холодные дожди и нашествие сорняков, которые, видимо, продолжали считать сад своей вотчиной.
Я все ждал, когда же мистер Беллароза наведается к нам, чтобы проследить за ходом работ, но он так
