— Не волнуйся. Если связь начала формироваться, значит, твой одаряемый, по крайней мере, способен тебя понять и ощутить. А мы поможем. Уверена, Микеле скажет «да» на обряде. Он вовсе не такой легкомысленный, каким старается казаться. Пойдем покажу дом? И кстати… ты не думала отпустить волосы?
Вот так начался наш рейд по будущим «свидетелей». Я до одури насмотрелась на вампиров и их дома, до обалдения — на их подарки, усовершенствованные и нет, и наслушалась соболезнований в адрес Джано до… ох, не будем уточнять.
К концу этого дня я мечтала только об двух вещах: о постели и об ужине. Да, и еще об убийстве того, кто все это выдумал.
Кажется, следующие несколько дней (недель? месяцев?) мне не понравятся.
Домой мы вернулись поздно.
Мальчишки спали, нас встречал Левчик. Котик-шоколадка смерил нас зеленым взглядом и кажется, понял, что утешения на этот раз никому не требуется. Мявкнул и ушел к себе на подушку. На миг мне показалось, что там, на подушке, шевелится сторожок… но чего не померещится с усталости.
— Пески пустыни… — тихо проговорил мой вампир, глядя на стену.
— Что?
Не отвечая, он сорвал с полочки какой-то свиток и с треском развернул.
— Дэвий хвост. Нас вызывают аргентумы. Завтра…
Глава 12
Женщина — это слабое, беззащитное создание… от которого нет спасения
(из воспоминаний аргентума Ченцио)
В первый момент я даже не нашлась, что сказать. «Хакарл им в прическу» было слишком мягко для характеристики доставучих кровососов, чтоб им до конца жизни похмельем страдать. А других комментариев не нашлось. Прокомментировало пузо. Причем так громко и с таким чувством, что Джано, не выходя из каких-то нехороших раздумий, машинально кивнул:
— Согласен…
Слышь, пузо, с тобой уже соглашаются.
— Только при них такие слова говорить не стоит.
Слышь, пузо, а ты, оказывается, умеешь выражаться нецензурно? Надо же, какие возможности открываются. Представьте: часик не поешь, и все окружающие уже в курсе, куда им пойти, и с кем, и… так, отставить посторонние мысли! Вечно у людей так: когда что-то пугает, так мозги живо запускают защитную реакцию и подсовывают мысли кому-то злость, кому-то полное неверие, а кому-то мысли о совершенно посторонних вещах, например, о поголовье пингвинов в Антарктиде. А у меня чаще всего включается юмор… ну или злость. Хорошо хоть ненадолго, и взять себя в руки получается довольно быстро.
— А какие стоит?
В черных глазах Джано промелькнуло какое-то странное выражение.
— Ты уверена, что готова это услышать?
— Ты серьезно?
— Предположительно.
— Поправь меня, если ошибаюсь, — я уперла руки в бока и заговорила ла-асково, как кобра перед укусом. — Значит, я должна войти молча, опустив голову, на стражников не смотреть, на аргентумов глядеть только с их разрешения или приказа, а если меня о чем-то спросят, то я должна сначала сказать всю эту хре… то есть эту фразу, причем ни разу не споткнувшись? Да это можно выговорить только с разбега! И только потом дать ответ на поставленный вопрос, при этом не допустив никакого нарушения приличий?!
— В принципе… да. Так и есть.
— А неприличностью в Башне считается даже обнажение шеи?
— Особенно обнажение шеи! Этим ты как бы заявляешь, что доступна, ведь полная связь еще не сформировалась, это по узору видно, значит, есть шанс ее переориентировать, например, на аргентумов.
— То есть они имеют право забрать меня себе?!
— Формально — нет. Фактически есть две ловушки в одном из законов, которые при особых условиях позволяют Дар присвоить, отделавшись сравнительно небольшим наказанием.
— Могут или не могут?!
Джано вздохнул.
— Я не зря сегодня провел тебя по домам сильных и независимых орихальти. Кое-кто из них вхож и к ауруму. Понимаешь? То есть если ты не допустишь ошибок, то твоя «передача в другие руки» вызовет пересуды.
Вампирский инструктаж по должному поведению перед аргентумами дал блестящие результаты: поздно ночью я в пятый раз проснулась от очередного кошмара на тему завтрашнего приема. На этот раз аргентумы изволили присниться в виде жаб, широко разевали пасти, почему-то зубастые, как у змеи, и противным кваканьем требовали пива на опохмел. А если я принесу не то или подам не так, то меня приговорят в к продаже в слоновник…
Милая ночка, мечта шизофреника. Так, как бы нам успокоиться? Медитацией? Я глубоко вдохнула прохладный ночной воздух и приготовилась «отрешиться от мыслей о бренном» — ночь на дворе все-таки. И тут рядом на кровати что-то шевельнулось, напрочь вышибая душевное равновесие.
Длинное. Тонкое. С кисточкой на конце… в моей постели?!
Я рванула из кровати, как мамонт из ловушки первобытного племени. Постель хрустнула и заметно скособочилась, дежурный кефир на тумбочке (отгонятель аппетита) спикировал на пол вместе с глиняной кружкой и тумбочкой, а хвост… хвост последовал за мной.
И только когда он нырнул под мою ночную рубашку, до замороченных мозгов дошло, что конкретно этот хвост вообще-то мой собственный. И завтра мне придется брать его на встречу с аргентумами… Именно что придется, куда его денешь-то? Джано сказал, что есть два способа удаления этого интересного «образчика атавистических чар», быстрый и медленный. Но для медленного ему нужно шесть дней спокойной работы, в крайнем случае, три, чтобы антидот по крайней мере, доварился, а такого счастья нам пока не светит. А для быстрого — мое терпение, уверенная рука и топор. Вы б на моем месте что выбрали? Ну вот…
Так что от «атавизма» мне в ближайшую неделю избавиться не светит. Разве что, если я очень хочу, то можно с него волосы удалить — такое лекарство, мол, у вампира имеется. Я представила. Настроение упало окончательно. И вообще, похоже, решило податься в шахтеры и закопаться где-то на уровне шахта «Донецкая». Дарья-с-хвостом — это, конечно, та еще достопримечательность, но Дарья с хвостом, который к тому же еще и лысый…
Ладно, Дарья, подъем. Засыпать, чтобы еще раз просмотреть захватывающий кошмарик с участием аргентумов, паука-птицежора и других интересных персонажей, не стоит. К тому же неизвестно, насколько мы застрянем завтра в этой башне, а ребятам что-то есть надо, правильно?
Так что сгонять стресс будем на кухне.
Ну одори ёби!
Я осторожненько отодвинулась от миски, в которой, по виду, то ли что-то кипело, то ли вообще кто-то шевелился. Ничего себе сготовила оладушки…
