— Вообще-то да… Кто конкретно за тобой охотится?
— Парень из ЦРУ по имени Тед Нэш. Также, возможно, Лайэм Гриффит из ФБР. Но если честно, я даже не представляю, кто еще может быть вовлечен в операцию прикрытия. Потому не знаю, к кому еще обратиться — и в своей конторе, и вне ее.
Несколько секунд Дом хранил молчание, потом спросил:
— А Кейт?.. Ей ты можешь доверять?
— Могу. Потому что она сама втянула меня в это дело.
— Ладно, раз так. Просто хотел убедиться.
Я промолчал, и Дом спросил:
— Тебе нужна поддержка в отеле?
— Думаю, день или два я буду здесь в безопасности. Но в случае чего я обязательно с тобой свяжусь.
— Ладно. Если эти парни придут по твою душу, стрельни пару раз им в задницы, а потом звони детективу Фанелли в убойный отдел. Я пришлю мясной фургон, чтобы доставить их в морг.
— План отличный, — сказал я, — но проблема в том, что моя пушка до сих пор находится в дипломатическом багаже.
— Как? У тебя нет оружия?
— Нет, но…
— Я сейчас же поеду к тебе на квартиру, заберу оттуда твой личный ствол и привезу…
— Только не надо ехать ко мне на квартиру. Наверняка она находится под наблюдением федералов. Или ты ввяжешься с ними в перепалку, или за тобой начнут следить и ты приведешь их за собой в «Плазу».
— Федералы не способны выследить собственную тень, даже когда солнце находится у них за спиной.
— Положим. Но сегодня лучше все-таки не рисковать. Не забывай, завтра тебе предстоит важное дело.
— В таком случае я привезу тебе свою пушку.
— Дом, очень тебя прошу сегодня держаться от отеля подальше. У меня пока все в порядке.
— Ладно, но ты всегда можешь мне позвонить. — Дом помолчал, потом спросил: — А хочешь, я посажу тебя и твою дамочку на время в камеру? Такие случаи предусмотрены программой по защите свидетелей.
Я задумался над этим предложением, но решил, что Джилл Уинслоу будет не в восторге от подобной перспективы. Более того: если федералы узнают об этом — а получить такого рода информацию этим парням было вполне по силам, — им не составит труда перевести нас с Джилл из одной камеры в другую — свою собственную.
— Эй, Джон? Ты меня слушаешь?
— Знаешь, Дом, я бы не хотел, чтобы наши с Джилл Уинслоу имена фигурировали в каких-либо официальных сводках. В настоящий момент я предпочел бы остаться пропавшим без вести. Но если я почувствую, что нам с Джилл пришло время сесть в тюрьму, я обязательно тебе позвоню.
— Договорились. «Плаза», конечно, куда более комфортабельное место, нежели тюрьма «Метрополитен».
— Благодарю, Дом. Обещаю защитить тебя, если дерьмо полетит во все стороны.
— Когда дерьмо полетит во все стороны, будет лучше, если в этот момент рядом окажемся не мы, а кое-кто другой.
— Будем надеяться, что все так и произойдет. Так что наслаждайся своим барбекю и радуйся жизни. Чао.
Джилл оставила на столе в гостиной для меня записку:
«Ушла в двенадцать пятнадцать, буду в пять вечера. Если задержусь, позвоню. Можно пригласить вас на обед? Джилл».
Я почитал «Санди Таймс» и посмотрел телевизор. Несколько раз я проверял свой мобильник, но никаких сообщений, в том числе и от Мертвеца Теда, не было, хоть он и обещал со мной связаться.
Было полшестого вечера. Джилл все не возвращалась, поэтому я послал ей на мобильный сообщение и заказал в номер пива.
В пять сорок восемь она позвонила:
— Извините, но у меня напрочь отсутствует чувство времени. Я вернусь около половины седьмого.
— Буду ждать вас в номере.
По-видимому, чувства времени у нее и впрямь не было, поскольку она приехала только около семи. Я уже хотел высказаться по этому поводу, но она протянула мне пакет из магазина «Барнис» и сказала:
— Взгляните.
В пакете я обнаружил мужскую рубашку. Учитывая то обстоятельство, что свою рубашку я не стирал уже три дня, она сделала этот подарок скорее не мне, а себе. Но я все равно был благодарен ей за заботу.
— Спасибо. Вы чрезвычайно предусмотрительны.
Она рассмеялась и сказала:
— Я догадалась, что вы прилетели из Йемена в той самой рубашке, которая на вас сейчас, поскольку вид у нее, скажем прямо, несколько помятый.
На самом деле от моей рубашки просто воняло. Я вытащил обновку из упаковки и с удивлением обнаружил, что она розового цвета.
— Приложите, — сказала она.
Я послушно приложил рубашку, а Джилл оглядела меня со всех сторон и сказала:
— Вам очень идет этот цвет. Он подчеркивает ваш загар.
Это был бы прекрасный цвет, если бы я вдруг решил сменить пол.
— А почему вы… вы действительно так думаете?
Она взяла рубашку и в одну секунду вытащила из нее все пятьсот булавок, после чего расстегнула на ней пуговицы и произнесла:
— Думаю, она вам как раз. Примерьте.
Рубашка была с короткими рукавами и шелковистой на ощупь. Я скинул с себя свою старую сорочку и облачился в новую — шелковую и розовую.
Джилл посмотрела на меня и сказала:
— Вы в ней выглядите просто потрясающе.
— Да и ткань такая мягкая. — Потом я спросил: — Кстати, муж оставил вам сообщение?
Она кивнула.
— И что он вам сказал?
Она вынула из сумочки телефон, выбрала в меню опцию «голосовая почта» и протянула его мне.
Я услышал произнесенные механическим голосом слова: «Сообщение получено в пятнадцать двадцать восемь». Потом заговорил мистер Уинслоу: «Джилл, это Марк. Я получил твое сообщение».
Его голос был совершенно бесцветным, и я, обнаружив, что цифровому устройству удалось его записать, удивился почти так же, как и в тот раз, когда увидел его фотографию.
«Меня очень тревожит твое поведение, Джилл, — продолжал Марк. — Очень. Поэтому прошу тебя перезвонить мне сразу же, как ты получишь это сообщение. Я должен знать, что с тобой и где ты сейчас находишься. Вообще этот внезапный отъезд кажется мне чрезвычайно легкомысленным поступком. Ты не позвонила мальчикам, и они, не дождавшись твоего обычного воскресного звонка, перезвонили мне. Я сказал им, что ты уехала к подруге, но в моем голосе, по-видимому, чувствовалось волнение, и они, как мне кажется, забеспокоились. Поэтому я прошу тебя срочно позвонить им. И не забудь позвонить мне, так как я тоже очень волнуюсь. Надеюсь поговорить с тобой после того, как ты получишь это сообщение».
