В восемь сорок четыре мы наконец свернули на Визей-стрит и припарковались рядом с двумя другими патрульными автомобилями. Я вышел из машины, сержант и водитель последовали за мной. Подойдя к охранявшему припаркованные автомобили полицейскому, они перебросились с ним несколькими словами, после чего тот сказал:
— Двое гражданских, — он имел в виду Кейт и Джилл, — и четыре офицера полиции находятся в здании.
Я поднялся по каменным ступенькам, ведущим от тротуара к площади, и направился ко входу в Северную башню. На часах было восемь сорок пять утра.
Пересекая заполненную людьми площадь, я услышал доносившийся издалека низкий рокочущий звук и заметил, как несколько пешеходов подняли головы и посмотрели на небо. Шедшие рядом со мной полицейские тоже взглянули вверх, и один из них сказал:
— Похоже, самолет заходит на посадку в Ньюарке на слишком малой высоте.
Мы еще некоторое время продолжали идти, потом я остановился и повернулся, чтобы увидеть то, на что смотрели уже все находившиеся на площади люди.
С севера, прямо со стороны Бродвея, приближался большой пассажирский самолет с двумя двигателями. Он летел очень низко и очень быстро. Я бросил взгляд через плечо и убедился, что самолет направляется в сторону Северной башни Всемирного торгового центра, высота которой была больше высоты, на которой он летел.
Окружавшие меня люди начали кричать, некоторые из них упали на землю. Стоявшая рядом женщина прошептала:
— Боже мой…
Глава 54
Солнце взошло уже час назад или даже больше того, но его лучи едва пробивались сквозь густые клубы дыма от продолжавшего полыхать пожара.
Стоя на балконе своей квартиры и глядя на юг, я видел ту часть города, откуда дым поднимался к небу двумя гигантскими столбами. Я также видел свет прожекторов, освещавших черную пустоту на том самом месте, где еще вчера утром высились башни-близнецы Всемирного торгового центра.
Вчера ночью во время поисково-спасательных работ я где-то потерял свой пиджак. Вся остальная моя одежда, лицо и открытые участки кожи были почти сплошь покрыты жирной черной сажей, которая ужасно воняла, но запаха которой я уже не чувствовал. Я знал, что мне следует принять душ и переодеться, но не мог сдвинуться с места.
Впервые за очень долгое время я посмотрел на часы, стер сажу со стекла и увидел, что было семь часов тридцать две минуты. С трудом верилось, что прошли уже почти целые сутки. Днем время летело, и когда я думал, что прошел всего час, вдруг оказывалось, что на самом деле миновало уже много часов. Ночью же время, напротив, будто остановилось, и она показалась мне бесконечной. Даже восход солнца ничего не изменил.
Я закашлялся, выплюнул в свой почерневший платок черный комок и сунул платок в карман.
Я понял,
Первые несколько часов после нападения террористов на Всемирный торговый центр я провел, разыскивая Кейт, но когда стали очевидны масштабы обрушившейся на город трагедии, я занялся поисками и спасением тех, кто еще мог уцелеть в дымящихся руинах.
Неожиданно мне вспомнились последние услышанные мною слова одного из полицейских: «Двое гражданских и четыре офицера полиции находятся в здании». Я попытался связаться с Кейт по мобильнику, но все телефоны оказались отключены.
В шесть тридцать утра, когда я покинул то, что осталось от Северной башни Всемирного торгового центра, нам так и не удалось отыскать среди руин ни одного существа, и надежды на это почти не оставалось.
Каким сюрреалистическим ни казалось место трагедии, то, что я увидел по дороге домой, произвело на меня еще более гнетущее впечатление. Улицы в центре города были непривычно пусты, а на бледных лицах нескольких встретившихся людей застыло выражение ужаса. Когда я, пройдя пешком двадцать кварталов, наконец нашел такси, его водитель по имени Мохаммед, увидев меня, заплакал и плакал всю дорогу, пока мы ехали до 72-й Восточной улицы. Когда я вошел в подъезд, наш консьерж Альфред тоже не смог сдержать слез.
Я посмотрел туда, где к небу поднимались два гигантских столба черного дыма, и впервые за прошедшие сутки почувствовал, что у меня по черным от сажи щекам катятся слезы.
Я смутно помню, как поднимался в лифте в сопровождении Альфреда, который открыл мне дверь в квартиру. Я вернулся домой после двухмесячного отсутствия, и все вокруг казалось незнакомым, непривычным и новым — до такой степени, что я несколько секунд простоял в прихожей, спрашивая себя, зачем я здесь и что делать дальше. Потом я вышел на балкон, посмотрел на поднимавшиеся к небу столбы черного дыма и снова замер: то, что я увидел, показалось мне более привычным и знакомым, чем собственная квартира.
Когда я вернулся в гостиную, мое внимание привлекло лежавшее на диване одеяло. Я подошел поближе, охнул и опустился на колени перед лежавшей Кейт. Она спала, закутавшись в одеяло, и мне были видны только ее почерневшее от сажи лицо и такая же черная рука с зажатым в ней мобильным телефоном.
Я не стал ее будить и, продолжая стоять рядом на коленях, долго-долго смотрел на ее лицо. Альфред то ли не заметил Кейт, то ли был настолько потрясен всем случившимся, что забыл сказать мне о ее возвращении. Возможно также, он был уверен, что я об этом знаю.
Поднявшись с колен, я снова вышел на балкон и стал смотреть на дым на месте разрушенных башен-близнецов, который, казалось, будет клубиться вечно.
Неожиданно балконная дверь распахнулась, и я обернулся. Мы с Кейт несколько секунд молча смотрели друг на друга, потом сделали несколько неуверенных шагов, упали друг другу в объятия и разрыдались.
Мы как в полусне сидели на балконе в шезлонгах и вглядывались во тьму, окутавшую нижнюю часть Манхэттена, порт и статую Свободы. Самолеты не летали, телефоны не звонили, автомобильные клаксоны не гудели, а на улицах почти не было пешеходов.
В этот момент было трудно осознать масштаб и трагичность произошедшего, и никто из нас еще не видел новостных программ по телевизору. Мы не смотрели выпуски новостей, так как сами только что вернулись оттуда, где все это случилось. Если не считать слухов и сплетен, да некоторых подробностей, услышанных по радио, мы знали обо всем случившемся меньше, чем жители какого-нибудь Дулута.
Наконец я спросил:
— Что-нибудь известно о Джилл?
Кейт несколько секунд молчала, потом медленно произнесла:
— Я первой вошла в лифт, который должен был доставить нас в «Уорлд-бар», и стала ее ждать… Она появилась в холле в сопровождении патрульного Альвареса и еще одного офицера… Я посадила их в лифт и решила дождаться тебя…
Я ничего не ответил на это, и Кейт опять погрузилась в молчание. Прошло несколько минут, и она заговорила снова:
— Прежде чем войти в лифт, Джилл спросила: «Может, мне лучше тоже подождать Джона?» А я ей сказала: «Не стоит, с этими офицерами вы в полной безопасности. Я присоединюсь к вам через несколько минут». — Тут Кейт посмотрела на меня и произнесла: — Мне очень жаль…
