надавил на педаль газа.
За все это время они не произнесли ни слова, только с шумом втягивали в себя воздух. Им навстречу попалась полицейская машина, ехавшая на большой скорости. Через несколько минут они увидели на берегу залива огни Уэстгемптона.
— Думаю, это взорвался самолет, — наконец произнесла Джилл.
— Возможно… Впрочем, это могла быть и пиротехническая ракета, которую запустили с какой-нибудь барки, — пробормотал Бад. — Фейерверк, знаешь ли, и все такое…
— Пиротехнические ракеты так не взрываются. И в воде не горят. — Она пристально на него посмотрела и добавила: — Что-то очень большое взорвалось высоко в воздухе и рухнуло в океан. Это был самолет, Бад.
Он не ответил.
— Возможно, нам следует вернуться, — сказала Джилл.
— Это еще зачем?
— А затем, что люди, может быть, выжили. Хотя бы какая-то часть. В самолетах есть спасательные жилеты, надувные плоты… Вдруг им нужна наша помощь?
Бад покачал головой.
— Даже если это был самолет, после взрыва от него остались одни обломки. К тому же все произошло на высоте более двух миль. — Бад опять покачал головой и добавил: — На пляже сейчас копы. И им наша помощь не нужна.
Джилл промолчала.
Бад свернул на мост, который вел к деревушке Уэстгемптон-Бич. До отеля, где они сняли номер, оставалось каких-нибудь пять минут езды.
Некоторое время Джилл упорно о чем-то думала, потом сказала:
— А ведь это была боевая ракета — тот огненный столб, который мы видели…
Бад промолчал.
— Похоже на то, что кто-то выпустил с воды боевую ракету, которая и сбила этот самолет, — продолжала развивать свою мысль Джилл.
— Что бы там ни произошло, мы узнаем обо всем в вечерних «Новостях», — сказал Бад.
Джилл посмотрела на заднее сиденье, где лежала видеокамера, и заметила, что она все еще работает, записывая их разговор.
Протянув руку, она взяла камеру с сиденья, перемотала пленку и, нажав на кнопку воспроизведения, с минуту просматривала запись.
Бад бросил на нее быстрый взгляд, но ничего не сказал.
Джилл нажала на кнопку «пауза» и произнесла:
— Я все видела. Наша видеокамера записала весь этот кошмар.
Она еще раз просмотрела пленку, перематывая ее то вперед, то назад.
— Притормози, Бад, и взгляни на это, — попросила Джилл.
Бад продолжал вести машину на прежней скорости.
Джилл положила видеокамеру на колени и сказала:
— Говорю тебе, на пленке видно все: старт ракеты, взрыв, падающие обломки…
— Неужели? А что еще там можно рассмотреть?
— Нас.
— Вот именно. Так что сотри эту запись.
— Не стану.
— Повторяю, Джилл, сотри запись.
— Хорошо… Только сначала мы еще раз ее просмотрим — в отеле. Потом и сотрем.
— Я не хочу ее видеть. Сотри ее. Сейчас же.
— Но ведь это улика, Бад. Кто-то должен это посмотреть.
— Ты с ума сошла? Как можно показывать посторонним людям запись, где мы трахаемся?
Джилл промолчала.
Бад похлопал ее по руке и сказал:
— Ладно. Так и быть. Прокрутим нашу запись в отеле. И посмотрим «Новости» — узнаем, что есть у телевизионщиков по этому делу. А потом решим, как быть с пленкой. О'кей?
Она молча кивнула в ответ.
Бад заметил, с какой силой она прижимала к себе видеокамеру. Джилл Уинслоу, он знал, относилась к типу женщин, способных на смелые поступки. Другими словами, она вполне могла передать следствию пленку, не думая о том, что это повредит ей лично. И ему, кстати сказать, тоже. Бад, правда, надеялся, что, внимательнее рассмотрев ту откровенную запись, которую они сделали, она изменит свое мнение. Ну а если нет… Что ж, тогда ему придется применить силу. Сказал он, однако, совсем другое:
— У летчиков есть такая штука… Как же она называется? «Черный ящик» — вот как. Он записывает все, что происходит на борту самолета. Когда его найдут, он расскажет о том, что случилось, больше, чем можем сообщить мы или сделанная нами запись. Этот «черный ящик» лучше любой видеокамеры.
Она ничего не ответила.
Бад подкатил к парковочной площадке «Бейвью-отеля», нажал на тормоз и сказал:
— Мы даже не знаем наверняка, самолет ли это был.
Джилл вышла из «эксплорера» и зашагала к отелю, помахивая на ходу зажатой в руке видеокамерой.
Бад выключил зажигание и последовал за ней. «Что-то мне не хочется гореть ярким пламенем, — подумал он, — как тот самолет».
Книга вторая
Пять лет спустя
Лонг-Айленд, Нью-Йорк
Заговоры — это не теория,
Это преступление.
Глава 2
Тайны любят все, за исключением полиции, поскольку тайна, оставшаяся неразгаданной, представляет угрозу для профессиональной карьеры полицейского.
Кто убил Джона Кеннеди? Кто похитил ребенка Линдбергов? Почему от меня ушла первая жена? Я не знаю. Этими делами я вплотную не занимался.
Я — Джон Кори, в прошлом детектив из отдела убийств Департамента полиции Нью-Йорка, а ныне агент Особого антитеррористического соединения. Переход в антитеррористическое соединение можно смело назвать вторым актом одноактной вообще-то жизни.
Вот вам, пожалуйста, еще одна загадка: что случилось с рейсом № 800 авиакомпании «Транс уорлд эйрлайнз»? Этим делом я тоже не занимался, но им занималась моя вторая жена в июле 1996 года, когда самолет этой компании — огромный «Боинг-747», следовавший рейсом № 800 в Париж, — взорвался над Атлантическим побережьем в районе Лонг-Айленда, отправив на тот свет двести тридцать человек, находившихся у него на борту.
Мою вторую жену зовут Кейт Мэйфилд. Она агент ФБР, а также работает на ОАС, где мы, собственно,
