англичанином или жил в Великобритании, достиг высоких постов в штаб- квартире НАТО в городе Моне, Бельгия.
Ещё один агент руководил шпионской сетью внутри Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ).
Сделанные Л. Кузьминовым разоблачения относительно использования тайников для хранения биологического оружия массового поражения (ОМП) на случай глобальной войны заставят вздрогнуть от страха представителей западного оборонного сообщества.
«Меня попросили провести анализ пригодности выбранных мест для потенциального тайного хранения контейнеров с опасными биологическими материалами и токсинами, чтобы в случае необходимости их можно было использовать для вывода из строя или уничтожения объектов. Я помню одно оперативное дело, которое мне дали проанализировать 5 страниц печатного текста с приложенными к нему схемами и тайно сделанными фотоснимками выбранных под тайники мест вблизи одной военно-морской базы в Австралии, которая использовалась кораблями ВМС США. Мне требовалось оценить, пригодны ли выбранные места для инфицирования или отравления морского гарнизона путём, например, местной системы водоснабжения или путём использования транспортных средств для доставки на территорию базы, или путём распространения бактерий вблизи систем кондиционирования или вентиляции».
Хотя доктор Кузьминов не стал указывать наименование этой базы, вполне вероятно, что это Таунсвиль, военно-морской порт в провинции Куинсленд, который интенсивно используется ВМС США.
Он считает, что против западных биологических программ в любой отдельный момент времени работали до 60 агентов и что одна, по меньшей мере, «упаковка» с живыми биологическими образцами каждый месяц отправлялась в Москву из Великобритании или Германии.
А. Кузьминов сказал, что в начале 1990-х годов двое, по меньшем мере, из его коллег, которые регулярно имели дело с этими упаковками, внезапно умерли при невыясненных обстоятельствах, предположительно, от утечки смертоносного содержимого упаковок.
Он также добавил, что одним из величайших открытий его отдела было то, что любое применение биологического оружия во время «холодной войны» стало бы односторонним, потому что у Запада не было планов для подобного удара.
Опубликованный в британской газете «Дейли Телеграф» материал ещё раз подтверждает старую истину: всё тайное рано или поздно станет явным.
Вот ещё один примечательный случай.
В марте 2006 г. был отпущен на свободу арестованный в Швеции по обвинению в военном шпионаже Андрей За- мятнин, кандидат биологических наук. «Военный» шпион – специалист но вирусологии растений, имел интересную оплачиваемую работу на фанты в партнерстве со шведскими коллегами.
Пока МИД России разбирался в этой непонятной и неприятной учёным истории, можно было задать уместный вопрос: «Надо ли биологическим микроскопом забивать железные оборонные гвозди? » Есть ли смысл заставлять квалифицированного вирусолога заниматься шпионажем, например в пользу военного самолётостроения или систем управления военной техникой? Далее, шведские спецслужбы не смогли найти доказательств, так что никакого военного шпионажа не было [34].
Я лично полагаю, что ближайшие годы можно ожидать появления в прессе крайне интересных сообщений на тему развёртывающейся тайной мировой биологической войны.
В тоже время любые такие «признания» требуют к себе критического отношения аналитиков и прогнозистов.
19. Реформирование РАН и РАМН: российский учёный-«шпион»
Выявившееся в последние годы отставание России на ряде стратегически важных направлениях научно-технического прогресса (в том числе вне потребностей ВПК) не только от США, государств Евросоюза, Японии и др., но и ряда новых динамично развивающихся стран мира в лице КНР, Индии, Бразилии и др., стало предметом глубокой озабоченности в военно-полигических кругах России. При этом, например, крайне мал вклад российских государственных и негосударственных компаний нефтяной и газовой промышленности в инновационную политику ТЭК, разработку и внедрение новой техники, технологий и материалов.
Так, США, склонные к нанесению превентивных крупномасштабных военных ударов по своим геополитическим противникам, в том числе ядерным и биологическим, занимает первое место в мире по объёму государственного финансирования науки, опережая Японию и КНР. Конечно, развитие фундаментальной науки в США способствует появлению передовых «двойных» технологий, стратегически и коммерчески выгодных, но такие факты могут иметь иную интерпретацию: идёт мобилизация государственных средств на скрытное финансирование разработок новой военной техники.
Выше уже упоминался амбициозный проект в рамках новой программы оборонных расходов США на сумму 459 млрд долларов – Falcon (сверхзвуковой летательный аппарат многоразового использования). Этот хороший пример организации финансирования военных разработок с сокрытием за относительно малыми цифрами большие проекты.
Между тем, на науку в целом в России многие годы тратилось около 1% ВВП, а милитаризированность НИОКР достигала 60-70%. Эти расходы на науку в два раза ниже, чем в США (около 2%), и в три раза ниже, чем в Японии (около 3%). На науку в России в абсолютном выражении тратится в несколько десятков раз меньше, чем в США.
Многое в российской научно-технической и оборонной политике зависит от обеспечивающей и координирующей роли РАН и РАМН. В свою очередь, обусловливает необходимость глубоких реформ в академической науке.
По мнению автора, одной из «деликатных» проблем такого реформирования является активизация научно-технической разведки и промышленного шпионажа и новая роль учёных в этом «деликатном» информационном процессе.
Интересны итоги проведённого по заказу Центра стратегических разработок Минэкономразвития России исследования «ОЦЕНКА СОСТОЯНИЯ РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК» (конец 2005 г. ), опубликованного в Интернете, например, на сайте ПОЛИТ. РУ, и его «кардинальные» реформаторские рекомендации, частично воплощённые в жизнь в 2007 г., когда по новому Уставу эта структура стала «Государственной Академией Наук».
В числе названных в докладе структурных проблем российской науки была названа неурегулированность правового режима секретности научных разработок, что может привести к сворачиванию работ по многим важным направлениям.
Аргументы учёных традиционно сводятся к тому, что сам по себе режим секретности препятствует интеграции российской науки в общемировую, причём альтернативы такой интеграции нет. Поэтому круг засекреченных разработок якобы необходимо сократить до действительно необходимого минимума, поскольку в советское время сфера секретности была несоразмерно раздута, и этот режим сохраняется доныне.
По мнению ряда опрошенных экспертов, сохранение сегодняшнего несоразмерно расширенного и юридически неопределённого режима секретности даже ведёт к свёртыванию важных научных направлений и отъезду учёных за рубеж (приводились конкретные примеры). Однако такие «эксперты» недоучитывают, что РАН финансируется прямо или косвенно преимущественно с учётом заявок Минобороны России и других силовых структур, а не промышленного сектора экономики, что характерно для США, стран Евросоюза и тем более слабо милитаризованных Японии и Республики Корея.
Кроме того, этими «экспертами» отмечалось, что финансирование отдельных нужных разработок, относящихся к категории секретных, в России не осуществляется, поэтому дилемма состоит в том, чтобы либо развивать эти направления с привлечением зарубежного финансирования, либо просто лишиться соответствующих научных разработок и школ (либо способствовать отъезду этих школ за рубеж).
