Уральская Гиперборея

творение великого норвежского драматурга Генрика Ибсена (1828–1906) — драматическую поэму «Пер Гюнт», целиком и полностью построенную на материале норвежского фольклора. Обширный эпизод здесь (озвученный в хорошо известной музыкальной миниатюре другого великого норвежца — Эдварда Грига) происходит в глубокой горной пещере и связан с историей дочери Горного короля — безымянной Зеленой принцессы, по статусу своему, как и ее отец, являющейся Хозяйкой гор. По ходу действия она становится очередной женой любвеобильного Пера и после бегства неуемного парня даже родила от него ребенка.

Горный король — классический тролль и главный среди множества таких же подземных жителей мужского и женского рода. Считается, что тролли — это огромные существа, отличающиеся злобным нравом и не блещущие особым умом. У Ибсена рост Горного короля, его Зеленой дочери и многочисленных подданных вполне нормальный (кроме того, согласно одной из самых известных фольклорных историй Перу Гюнту еще до начала его приключений удалось засадить одного тролля в орех). Но нас здесь интересует совершенно другое. Во-первых: история кратковременной любовной связи Пера Гюнта и Зеленой горной Хозяйки — пусть в многократно искаженной форме — так или иначе напоминает модель отношений Хозяйки Медной горы и ее «кавалеров». Во-вторых: воссозданное в «Пере Гюнте» убежище Горного короля вполне адекватно иллюстрирует представления скандинавских народов о Подземном мире и его иерархии, которые, в свою очередь, восходят к самим истокам общеиндоевропейской мифологии.

Между прочим, мотивы, сходные с уральским и европейским фольклором, можно при желании обнаружить в весьма отдаленных странах, скажем в Японии. Здесь знакомые черты Хозяйки Медной горы обнаруживаются у богини священной горы и символа Страны восходящего солнца — Фудзиямы. Имя подземной владычицы, живущей в глубокой пещере вместе с драконом, — Сэнгэн-сама. В японских средневековых легендах рассказывается о встрече с ней самурая Тадацунэ. В отдельных моментах это повествование напоминает сюжеты бажовских сказов.

Далее можно переместиться и на другой континент, например в знойную Бразилию. Не верите? Тогда внимательно прочтите легенду-сказку «Договор с ящерицей». Здесь тоже волшебница из глубокой пещеры, могущая обернуться то безобразной старухой, то соблазнительной девушкой, а то и ящерицей (чувствуете знакомый колорит?), одаривает бедного юношу несметным богатством, правда в несколько необычной форме: всего-навсего одной золотой монетой, которую никакими способами невозможно истратить, — на ее месте тотчас же появляется другая. Остальное в этом бразильском сплаве индейского, негритянского и португальского фольклора — почти как в подземных чертогах Хозяйки Медной горы или в пещере Горного короля:

«Теперь гаушо (португалоязычный эквивалент испаноязычного “гаучо” — так называли метисов, рожденных индейскими женщинами от отцов европейского происхождения. — В.Д.) видел гору насквозь, точно она была прозрачной. Он видел все, что происходило в ее недрах; ее обитатели: ягуары, скелеты, карлики, прекрасные девушки, гремучая змея — все сплелись в один клубок, все кружились, все извивались в красном пламени, которое вспыхивало и гасло во всех подземных коридорах, из которых шел дым, шел всё гуще и гуще; рев, крики, визг, вой, стоны сливались в гул, который стоял над гребнем горы. Морщинистая старуха превратилась в ящерицу, ящерица — в мавританскую принцессу, мавританская принцесса — в прекрасную индеанку из племени тапуйяс <…>».^{11}

* * *

Внешний вид Хозяев гор — вообще разговор особый. Современные художники — иллюстраторы бажовских сказов, а также мультипликаторы, создатели сценических и игровых кинематографических версий — сильно идеализировали образ Горной владычицы, изображая ее в типично русском одеянии и с кокошником. Не все договаривал и сам Бажов. Действительный образ Хозяйки совсем иной. Так, хозяйки гор, какими их представляют различные народности Алтая, описываются обычно в виде рыжеволосых женщин или девушек, преследующих мужчин. Хозяйка горы неожиданно предстает перед своим избранником в обнаженном виде и требует любви. От обычных женщин ее отличают неправдоподобно большие груди, закинутые за плечи или заложенные под мышки. Насладившись любовью, Хозяйка горы одаривает мимолетного возлюбленного удачей в его предстоящих делах^{12} . Нетрудно уловить поразительно сходную сюжетную линию (схему, модель), роднящую алтайские и уральские сказания, что само по седе свидетельствует об общем источнике их происхождения. Хозяйка Медной горы также настойчиво предлагает себя в жены, суля в качестве приданого свои несметные богатства (правда, в бажовских сказах — вроде бы безрезультатно).

Налицо также и литературная самоцензура Бажова: совершенно ясно, что он намеренно придал своим сказам эстетически благопристойный вид и полностью опустил сексуально-эротический аспект сказаний, вне всякого сомнения, занимавший важное место в исходных вариантах обработанных писателем «тайных сказов»; кроме того, он растянул на многие годы пребывание пленника Хозяйки Медной Горы в ее подземных чертогах. Естественно, в результате подобных любовных связей рано или поздно на свет должны появляться дети. Фольклор уральских народов (по крайней мере опубликованный) говорит на эту тему довольно глухо. Тем не менее сохранились явственные свидетельства, что у Хозяйки Медной Горы была дочка по имени Змеегорка. Кроме того, в бажовских сказах присутствует и множество ящерок, подобно своей владычице способных к оборотничеству, которых Хозяйка именует то своим войском, то слугами, то детками.

Конкретный матриархальный типаж — правда, теперь уже Хозяйки не Подземного царства, а степных южноуральских просторов, где также повсюду обозначены горные и скальные отроги Уральского хребта — можно увидеть на древнем рисунке, найденном в районе Кыштыма (Челябинская область), откуда, впрочем, и до бажовских мест — Сысерти и Полевского — рукой подать. Обнаженная юная дева с двумя мечами, заложенными в набедренные ножны, — и перед глазами невольно предстает воображаемая картина: стремительная лавина таких уральских амазонок с поднятыми над головой мечами несется на врага, сметая все и вся на своем пути. Быть может, именно такая матриархальная орда осаждала легендарный Аркаим, взяла его с помощью дьявольской женской хитрости, разрушила и сожга. Ныне же поражающие воображение остатки древней спиралевидной крепости, стертой с лица земли, сокрыты под ковром степных трав: археологи, раскопавшие и исследовавшие в 80–90-х годах XX века Уральскую Трою, вновь засыпали ее до поры до времени — таков порядок проведения полевых археологических работ.

Не менее колоритны в представлении сибирских народов и мужские хозяева гор. В центре Кузбасса, в отрогах Кузнецкого Алатау расположена Горная Шория, где испокон веков живет древний народ шорцы, говорящий на одном из тюркских языков (близких к хакасскому). Они почитают не Хозяйку, а Хозяина гор — с зелеными волосами, такими же глазами и в каменных сапогах. О встрече с ним рассказывается в легенде о Железной горе (Темиртау). В подземный дворец Хозяина гор попал однажды бедный охотник и был одарен полным мешком драгоценных камней. И был среди них один совсем неприметный камень — тяжелый и бурый. Решили его испытать огнем, бросили в жаркий очаг, и потекла вдруг из раскаленного добела камня огненная жидкость. Застыв, она превратилась в твердый и ковкий металл. Так было открыто железо.^{13}

По всему миру распространены мифологические рассказы о духах — хозяевах гор. И не только среди народов-насельников крупных горных систем и массивов, таких, к примеру, как Урал, Алтай, Саяны, Кавказ и др. На Сахалине и по берегам Амура проживает коренная народность нивхи (в прошлом — гиляки), численность которых не достигает и пяти тысяч. Среди них также бытуют древние мифы о духах гор:

«Нивхи издавна наблюдали, что на берегу моря была некая “тропа битвы”: там валялись разбросанные морские водоросли, еловые ветки. Только теперь, после описываемого ниже, нивхи могут сказать, кто же победил: дух горы или дух моря. Однажды нивх-охотник заблудился в лесу. Во сне ему явился какой-то человек, который пригласил его к себе в селение, по его словам, вход в него находился на середине горы. Нивх поднялся в гору, посередине там оказалось отверстие. Войдя, оказался в селении, где находилось 30 жилищ. Подойдя к одному из жилищ, увидел выходящего к нему человека из сна. Тот пригласил нивха в дом, там находилось еще шесть человек. Хозяин дома посадил нивха на нару для почетных гостей, накормил, объяснил ему, что в их селении нет ночи и нет зимы, нет дождя. Себя он назвал