После эллинга прошлись по стройплощадке, посмотрели экскаватор и автокран: завели мотор, проверили работу подъемного механизма.
Алексей заметил, что уровень поверхности их участков возвышается над окружающей его поверхностью с лесом, на метр-полтора.
— Интересно, на какой глубине расположен естественный слой земли, на который произошел перенос? — спросил он.
— Это легко проверить: посмотрим, если целы провода глубинного насоса в артезианской скважине, то это расстояние больше 43 метров, если оборваны, то их оставшаяся длина и определит расстояние, — ответил Александр.
Они подошли к будке, поставленной на месте артезианской скважины. Алексей попытался вытянуть электрический провод из скважины. Не получилось – на конце был глубинный насос. Все стало ясно. Нажав кнопку пускателя, запустил небольшой резервный дизель-генератор, предназначенный для работы во время аварийного отключения сети, и все услышали шум насоса. Из патрубка полилась чистая вода.
— Значит, мы, с большой вероятностью, попали в то же самое место, где и раньше находился участок, только в другое время: ведь водоносные слои совпали, — проговорил Александр.
Время подходило к девяти часам утра. Пара было будить отца, женщин и детей.
Выйдя с участка соседа, направились к бане мимо беседки – будить отца.
От беседки остались только угли и пепел – она сгорела дотла. Резкий порыв ветра – и пепел развеялся по участку. Алексей перекрестился.
У Надежды Михайловны заныло сердце: на дорожке лежали оплавленные часы – подарок сослуживцев Геннадию Алексеевичу при выходе на пенсию. Глядя на них, она стала медленно опускаться на землю. Алексей вовремя успел ее подхватить.
— Мама, тело папы мы не нашли. Не бывает так, чтобы вообще ничего от человека не осталось. Раз нас перенесло куда-то, то и его могло куда-нибудь забросить. Будем надеяться на лучшее, — старался успокоить мать Алексей.
Александр сбегал к бане – она была пустой.
Предстоял нелегкий разговор.
Глава вторая. Новая жизнь
Геннадий Алексеевич очнулся лежа на пуховой перине. В голове была неописуемая пустота, слабость сковала все тело. Не было сил даже приоткрыть глаза пошире, не то, что повернуть голову. Сквозь чуть распахнутые ресницы проступали очертания какой-то неизвестной комнаты. Поодаль, около окна, стояло кресло, в котором сидела незнакомая, еще не старая женщина, и как будто спала. Пить хотелось неимоверно. Геннадий Алексеевич прошептал пересохшими губами:
— Пи-и-ить…
Женщина на кресле встрепенулась, подошла к постели и сказала ласково:
— Петенька, сыночка, наконец-таки очнулся. Пить хочешь. Сейчас клюквенного морсу налью.
Она поднесла к губам Геннадия Алексеевича большую кружку, немного приподняв второй рукой его голову, и живительная влага наполнила его рот.
Судорожно сделав несколько глотков, чтобы не захлебнуться, Геннадий Алексеевич попытался взять кружку руками, но они ему не подчинились, и он снова потерял сознание.
Следующее пробуждение произошло днем. Открыв глаза, Геннадий Алексеевич разглядел стоящего около постели пожилого мужчину, держащего его за кисть и считающего пульс по большим карманным часам. Такие часы, он вспомнил, были у его деда. Тот часто вынимал их из кармана жилетки, громко щелкал крышкой, и, посмотрев время, тут же убирал обратно. Никому, кроме деда, брать в руки эти часы не разрешалось.
— Так, прекрасно, пульс – 55 ударов в минуту. Немного редок, но это ничего – слабость. Думаю, завтра все будет нормально. А сейчас, Елизавета Афанасьевна, больному надо пить куриный бульон, не помногу, но часто – каждые два часа, и побольше спать. Кризис прошел. Организм молодой, быстро пойдет на поправку, — сказал мужчина, обращаясь к той незнакомой женщине, которая пыталась напоить Геннадия Алексеевича некоторое время назад.
Геннадий Алексеевич закрыл глаза.
'Все страннее и страннее. Молодой организм? — это у меня, что ль? Пульс – 55 ударов, да я не помню, когда такой был в последнее время, 80–90 – вот моя норма. А сил вроде бы прибавилось. Уже могу двигать рукой'.
— Кажется, Петенька опять уснул. Не будем ему мешать.
Геннадий Алексеевич услышал, как закрылась дверь. В комнате никого не было.
Он приоткрыл глаза. Приподнял руку и поднес ее к лицу. Это была рука молодого человека, сильная, покрытая небольшими рыжеватыми волосами. Пальцы длинные, ногти – ухоженные, овальной формы.
'Это не моя рука, — как-то равнодушно подумал Геннадий Алексеевич, — и почему меня эти люди называют Петенькой'?
'Это не тебя называют, а меня. Ты кто такой? Почему сидишь в моей голове и путаешь мои мысли? И это не незнакомые люди, а маменька моя, Елизавета Афанасьевна, и доктор Казимир войцехович из Новгорода'.
'Я – Геннадий Алексеевич Соколов, мне 66 лет вчера исполнилось. Ночью была гроза и, похоже, молния ударила в беседку, где я был. Больше ничего не помню. Только яркую вспышку. А теперь я оказался здесь'.
'Где – здесь? В моей голове? А как это случилось'?
'Ну, Петр, если бы я знал, как. Вот мой старший сын, Александр, увлекается фантастикой. Он мне рассказывал, что уже много книг написано про попаданцев или засланцев с подселенцами, не помню, как правильно, которые каким-то образом или оказываются заброшены в своем теле в другую эпоху, или попадают в тело другого человека, где и живут вместе с прежним владельцем, стараясь не мешать друг другу. Ты лучше расскажи мне о себе, а потом я тебе расскажу'.
'Так может ты Диавол, проникший в мое тело и желающий унести мою душу в Ад'?
'Ну какой я Диавол. Слушай молитву: 'Отче наш, еже си на небеси …'. Убедился, что это не так? Да еще сын у меня, младший, Алексей, священник церкви Покрова Богородицы. И крестик я носил, в церковь, хоть и не часто, но ходил. Давай, о себе рассказывай'.
'Я – Петр Иванович Бецкий, дворянин, родился в 1870 году. В этом, 1892 году, окончил Санкт- Петербургский Горный институт, получил специальность 'горный инженер' и среди 26 студентов, окончивших полный курс, выпустился 3 номером по успеваемости. Считаю себя учеником Карпинского, имею стремление заниматься геологией. Меня приглашали на работу на казенные заводы, но пока я отказался. У нас семейное дело: фаянсовая фабрика, которая совсем захирела после смерти папеньки. Маменька, переписала мне ее в собственность со всеми карьерами и шахтами. Хочу вплотную заняться ее развитием. Холост. Невесты пока нет. На попечении маменьки остались три лесопилки, но думаю, скоро и их маменька мне отдаст. У нас вдоль Мсты собственные земли с лесом, так что есть, где развернуться. Верст 20 вдоль реки тянутся, да до 10 верст вглубь от реки. А сейчас я нахожусь в нашем имении в селе Крутая Гора. Поправляюсь после сильной простуды – в холодной воде искупался. В Санкт-Петербурге, пока учился, жил в собственном доме на Аптекарском острове по улице Церковной около Преображенской церкви в Колтовской слободе. Дом в приданое маменьке достался. Отец, Бецкий Иван Григорьевич, потомственный дворянин, майор в отставке, коренной новгородец, умер в прошлом году. Больше рассказывать нечего. Теперь ваша очередь'.
'Как звать и сколько мне лет – я уже говорил. Родился в 1946 году, т. е. позже тебя на 76 лет. Значит попал к тебе из будущего, из 2012 года. 120 лет вперед от сегодняшнего дня. Окончил Политехнический институт в Лен … в Санкт-Петербурге по специальности 'механик' и много лет проработал на военном заводе, выпускающем пушки, стрелковое и холодное оружие, военное снаряжение… У меня два сына:
