крошечные человечки — все это он купил или сделал сам. Фрэнк занимался этим, когда возникала нужда отдохнуть от черепов. А сверху длинные полки прогибались под тяжестью папок, которые Джан прилежно собирала по результатам работы Фрэнка: «ЖЕНЩИНА В ЧЕМОДАНЕ», «БЕГЛЫЕ 1986–1996», «ЛИНДА КЕЙС», «АЛЬФОНС „ЭЛЛИ-БОЙ“ ПЕРСИКО», «ОБЩЕСТВО ВИДОК», «ЭКСГУМАЦИЯ».
В задней части подпола располагался подвал с низкими потолками, где хранилось оборудование для скульптурных работ и чемодан из нержавеющей стали, который Фрэнк иногда использовал для перевозки голов. В течение нескольких лет там еще хранился и труп, который полиция позабыла забрать. Пол там был земляной, и от него шел такой аромат, что все место пахло свежевырытой могилой.
Третья, и последняя, секция мясного магазина, жилое помещение, находилась за стенкой в глубине студии. Кроме компактной спальни, гостиной и ванной комнаты, там был еще старый морозильник для мяса, закуток, где он вылепил девочку в большом чемодане. Теперь здесь располагайся кабинет Джан.
Подобие кухни с четырехместным стальным столом с пластиковой крышкой служило проходной между студией и жилым помещением, местом, где не столько ели, сколько собирались, пили и болтали до поздней ночи с друзьями, полицейскими, патологами, старыми и новыми подружками, художниками, частными сыщиками, агентами ФБР и криминалистами. Мойка там была большая, металлическая, какие можно увидеть в ресторанах, а в полу имелся слив, так что при необходимости Фрэнк мог обмывать головы прямо там.
Человек, который жил в чудовище
На следующее утро Фрэнк рассказал жене о своем кошмаре. Ей пришлось немного подумать, чтобы припомнить, кто эта маленькая девочка из более чем 20-летнего прошлого. Столько голов проходило через их двери — по большей части женщин и девушек, — что она порой их путала.
— А, — вдруг вспомнила она, — та, что с хвостиками.
— С косичками, — поправил Фрэнк.
— Ну да.
Ее немного хриплый голос завораживал. Она говорила медленно, словно только что проснувшись или раздумывая над тем, что сказать. Джан отличалась редкой красотой. Она красилась нечасто, да ей это и не было нужно.
Она, одеваясь, прикурила сигарету. Фрэнк сходил в кафе через дорогу и купил латте, которое выпил вместе с ней за кухонным столом. Перед тем как уйти, Джан сказала ему, что в телефоне для него послание.
— От кого?
— От Боба, — отозвалась Джан и закрыла за собой дверь.
Джан улыбалась, идя по Саут-стрит, затем свернув на Девятнадцатую улицу к Риттенхаус-сквер. Она знала, как Фрэнк реагирует на имя Боб. Звонок от него всегда означал: что-то случилось или очень нужно поговорить о деле. Но еще это могло означать, что у него для Фрэнка есть работа.
Боб Ресслер, один из известных людей в юридических кругах, специализировался на серийных убийцах — термин, который он сам и придумал. Беседовал со всеми серийными убийцами — от Ширхана Ширхана до Джеффри Дахмера, и был последним, кто видел Джона Уэйна Гэйси перед тем, как тот отправился на электрический стул. Большой специалист в области криминалистики, который проработал многие годы в подразделении ФБР в Квонтико, штат Виргиния, связанном с науками о поведении человека, Ресслер, как говорили, стал прообразом Джека Кроуфорда из «Молчания ягнят».
Фрэнк познакомился с Бобом на конференции в Австралии в начале 1990-х годов. Находясь уже на пенсии, Ресслер писал книги, вроде «Я жил в чудовище: в головах самых ужасных в мире серийных убийц», и подвизался консультантом.
Последние несколько лет он работал в Мексике, куда его пригласило правительство штата Чиуауа. Сначала Боб готовил полицейских к расследованию дел, где имелась вероятность наличия серийного убийцы. С 1993 года там прокатилась волна необъяснимых убийств женщин, и почти все произошли в самом населенном городе Чиуауа, Сьюдад-Хуаресе. Количество жертв дошло до четырех сотен.
После того как Ресслер несколько раз побывал в Чиуауа, его попросили выработать систему классификации для установления, каким образом погибли женщины. Результат ли это супружеского насилия, занятий проституцией, приема наркотиков или действовал серийный убийца? По его оценке, убито было меньше ста человек, но дать точную цифру он не мог.
Однако когда классификация была разработана, осталась еще одна проблема. Четвертая часть из четырехсот жертв не была опознана, потому что тела сильно разложились к моменту их обнаружения. Поскольку Хуарес — город людей, переезжающих в поисках работы с места на место, едва ли там у дантистов имелись истории болезни, чтобы установить личность убитых — если, конечно, те могли себе позволить врача. Да и вообще, был ли кто-то, кто знал о том, что они пропали. Как можно найти убийцу, если даже не известно, кто убит?
Вот тогда-то Ресслер и подумал о Фрэнке. После воссоздания лица полиция, возможно, кого-нибудь и опознает, что даст движение забуксовавшему расследованию.
Появлялась идеальная возможность представить Фрэнка Мексике, а Мексику — Фрэнку. В августе 2003 года в Чиуауа должна была состояться первая конференция по юридическим наукам. Ресслер полагал, что сможет внести Фрэнка в список докладчиков и заодно подключить его к расследованию.
— Как тебе мысль съездить в Мексику? — спросил Фрэнка по телефону Ресслер.
Фрэнку даже не пришлось думать. Он всегда был готов к приключениям.
— Когда едем?
Feminicidios
В январе 1993 года тело 13-летней девочки по имени Альма Чавира Фарель было обнаружено в пустынном районе Хуареса, который называется Кампестре-Виррейес. Она подверглась анальному и вагинальному насилию, была избита и задушена.
Через два дня после обнаружения Чавиры была найдена беременная 16-летняя Ангелина Виллалобос, которую задушили телевизионным кабелем. Убийцей оказался человек, которого знали и она, и ее муж. В мае пятая жертва за год, беременная женщина примерно 35 лет, стала первой попавшей в разряд «неопознанных».
Смерть Альмы Чавиры позднее была принята за точку отсчета того, что станет известно как feminicidios — серийные убийства женщин. Местная группа «Каса Амига» приступила к мониторингу смертей, число которых колебалось от шестнадцати в 1993 году до тридцати в 1998 году.
В 1994 году один из криминалистов штата предупредил официальных лиц о вероятности того, что действует серийный убийца. Спустя год египтянин Абдель Латиф Шариф, депортированный из США и проживающий в Мексике, был арестован в связи с этими убийствами. Несмотря на то что он был изолирован, убийства продолжались, хотя, по одной из версий, Шариф использовал других для совершения убийств, пока сам находится в тюрьме. Одни говорили, что Шарифа хотят сделать козлом отпущения. Другие считали, что серийный убийца не один.
Ресслер предложил пригласить в 1999 году в Мексику несколько криминалистов из ФБР, однако власти Чиуауа отвергли этот вариант под тем предлогом, что считают виновным Шарифа.
В ноябре 2001 года тела восьми женщин были найдены в Хуаресе на расположенном возле оживленного перекрестка пустыре, известном как хлопковое поле, или «el algodonero». Через несколько дней арестовали двух водителей автобусов по обвинению в так называемых убийствах на хлопковом поле, хоть они и заявляли, что их заставили признаться в совершении преступления под пыткой. Их адвокатам угрожали смертью, один из них в следующем году был убит полицейским, который заявил, что принял его за беглого преступника. В 2002 году судмедэксперт, ранее заявлявший, что считает убийства частью
