— С утра, — вновь улыбнулась она.
Бандера никогда не испытывал подобных чувств и сейчас вдруг оказался в таком положении, когда он не знал, что говорить. Раньше он всегда знал, как нужно разговаривать с девушками, но сейчас он чувствовал, что эта девушка особенная, по крайней мере для него. Чтобы выйти из положения и не показаться тупым, он решил ретироваться и потом уже обдумать все происходящее с ним.
— До встречи, — сказал Бандера, теребя в руках листок с номером ее телефона.
Девушка села в машину, улыбнулась ему на прощанье, и темный «Лэнд Крузер», блеснув на солнце широким капотом, выехал со стоянки.
А Виталий смотрел ему вслед и кроме этого «Лэнда», увозящего девушку, он не видел больше ничего. Все вдруг исчезло, и машины, и люди, остались только медленно удаляющийся «Лэнд Крузер» и воспоминание о ее улыбке.
Он не видел, как на стоянке рядом с ним припарковался зеленый «Минивен», и как из него вышла изящная, улыбающаяся блондинка в белой распахнутой шубке. Это была одна из его многих пассий. Он не слышал, как она подошла к нему, никак не прореагировал, когда она положила руки ему на плечи. Перед глазами у него стояли глаза дочери водочного короля, а в ушах звучал ее тихий голос: «Но ведь я же виновата».
Блондинка обошла его, поцеловала в щеку, ткнувшись ему в грудь своим непомерно выдающимся бюстом, а Виталий стоял и смотрел куда-то вдаль, ни поцелуй, ни прикосновение огромных грудей не произвели на него ни малейшего впечатления.
Блондинка, непонимающе удивленно посмотрев на него своими большими, ярко нарисованными глазами, спросила:
— Что это с тобой?
Помолчав, Виталий посмотрел на нее туманным взглядом и еле слышно проговорил:
— Да все нормально.
— Я же вижу, что не все нормально. Скажи мне, что с тобой? — сказала блондинка, она не узнавала Бандеру, он был какой-то не такой.
А Виталий смотрел куда-то в даль, туда, где скрылся «Лэнд Крузер», и перед глазами стояло улыбающееся лицо этой девушки, у которой он от неожиданности свалившихся на него чувств даже имени не спросил.
Это и был тот поворотный момент в его жизни, когда Бандера начал постепенно исчезать, а вместо него стал проясняться уже другой человек, с другими мыслями и пониманием жизненных ценностей. Виталий был не прав тогда, когда спустя девять месяцев говорил Ирине, что она не отдалась ему тогда в их первую встречу, и они никого не зачали. Она не отдалась ему тогда, но новый человек все же был зачат и звали этого нового человека Виталий Банин, но ему предстояло еще родиться и расти, а это дело небыстрое и, как известно, мучительное. Но сейчас, в это мгновенье состоялось его зачатие. И здесь стоял уже не совсем Бандера, поэтому блондинка и не узнавала его.
— Да нормально все, — произнес он, отмахиваясь от девушки.
12
Воровство на предприятии Барсукова продолжало процветать. Дело дошло до того, что объем рынка ворованных товаров, продававшихся по демпинговым ценам, стал сравним с объемом легальных продаж. Прибыль неуклонно падала. Его собственная охрана не только не боролась с все возрастающими хищениями, но и сама в этом активно участвовала, уже одно из таких крупных хищений чудом раскрыла милиция, случайно узнав о крупной партии продаваемой аппаратуры.
Алексей Геннадьевич подумал и, скрепя сердцем, решил все же принять предложение Бандеры. Убытки настолько возросли, что теперь его почти не смущала связь с криминалитетом. Предприниматель понимал, что если не прекратить это воровство или хотя бы его не уменьшить, то ему грозят большие долги по кредитам.
И вот новоиспеченные охранники — Толстый, Скороход и Старик — сидели в кабинете начальника службы безопасности и слушали его инструктаж. Сотрудничество с предпринимателем Барсуковым в таком виде, как им предлагалось, радовало их еще меньше чем самого Барсукова.
Толстый и Скороход еще как-то более-менее спокойно перенесли свое новое назначение, Старика же просто с души воротило, и он, слушая инструктаж, этого не скрывал, хотя и сидел относительно спокойно.
— Ну, значит, в ваши обязанности будет входить охрана объектов предприятия, — говорил начальник охраны, — контроль за отгрузкой и разгрузкой товаров круглосуточно. Внутренние хищения у нас участились, так что сами понимаете, нужно пресекать все эти неправомерные действия. Рабочий график выбирайте сами, мой заместитель введет вас в курс дела.
При словах «пресекать неправомерные действия» парни переглянулись. Это они должны пресекать неправомерные действия? Они? Те, кто всю сознательную жизнь только и занимались совершением этих, так называемых неправомерных действие.
Надо же, какие жизнь фортеля выкидывает!
— У нас есть кое-какие зацепки по внутренним хищениям, — продолжал начальник, — вам остается только довести это дело до конца. С вашим опытом, я не думаю, что это будет большой проблемой. Ну, в общем, мы возлагаем на вас большие надежды. И я надеюсь, что вы их оправдаете.
Они сладко спали. Виталий тихо посапывал, обняв Ирину рукой поверх одеяла. Они не желали расставаться даже во сне.
Первой проснулась она, зашевелилась, потягиваясь под одеялом, полежала немного с открытыми глазами, потом приподнялась на локте и долго с нежной улыбкой смотрела на спящего Виталия. Словно почувствовав ее взгляд, он тоже открыл глаза и, увидев рядом любимое лицо, радостно улыбнулся. Потом он сладко потянулся, притянул ее к себе и поцеловал.
— Мне холодно, — сказала Ирина, кутаясь в одеяло.
Из-за горизонта поднималось солнце, первый его несмелый луч блеснул в глазах Ирины, и она, положив руку на плечо Виталия, проговорила:
— Смотри! Солнце уже встает!
Он приподнялся на локтях и, взглянув в заднее стекло «Челленджера», завел машину с пульта сигнализации. «Печка» заработала сразу.
Они спали в машине, разложив задние сиденья, благо машина была просторная. Солнечный диск полностью приподнялся над горизонтом, разложив на ледяной поверхности озера, возле которого и стоял их джип, золотистую дорожку.
Виталий накрыл Ирину одеялом с головой, но она высвободилась и, глядя в окно, сказала:
— Слушай! Ну, у нас с тобой квартира есть, а мы живем в машине, как бомжи!
— Чем тебе здесь не нравится? — спросил Виталий нарочито грубым голосом и потащил ее под одеяло.
Под одеялом началась возня, хихиканья, айканья, ойканья, потом вздохи, а потом в течение какого-то времени джип мерно покачивался из стороны в сторону.
Наигравшись, голубки еще немного полежали, отдыхая от любовных утех, и начали одеваться. Пожалуй, одевание было самым серьезным неудобством проживания в машине, приходилось делать это практически лежа, да еще вдвоем и одновременно.
Виталий, распахнув переднюю дверь, сидел боком на кресле и чистил зубы, а Ирина, зябко кутаясь в теплую куртку, поливала ему из пластиковой бутылки.
— Смотри, лед уже! — скала она, глядя на раскинувшуюся перед ними водную гладь. — Озеро все уже замерзло.
Зима к тому времени уже начинала вступать в свою силу, первый снег почти растаял, но лед уже держался, и чувствовалось, что уже намечаются морозы.
