труда от всей души принять его извинения и поверить в его искренность.
Да, было от чего прийти в восторг. Она теперь свободна. Свободна от угрозы беспощадной мести, нависавшей над ней в течение стольких лет, свободна от домогательств Джека. Конечно, и леди Эдит тоже радостно приняла извинения племянника.
— Все это ерунда, мой дорогой мальчик, — растроганно сказала почтенная леди, так и сияя от счастья. — Я же говорила тебе, что твой гнев вполне понятен и простителен, и уверена, Элисон тоже это понимает. В конце концов, — добавила она, бросив на Элисон быстрый взгляд, — если бы непослушная девчонка пришла к тебе с самого начала, всех этих неприятностей можно было бы избежать.
Элисон безмолвным кивком подтвердила это.
— А теперь, — радостно заключила леди Эдит, — все мы снова добрые друзья, а кто старое помянет — тому глаз вон.
Но ведь она-то испытывает к лорду Марчфорду не просто дружеские чувства, беззвучно воскликнула Элисон, глядя на графа, сидевшего рядом с ней в гостиной леди Эдит. Неужели две недели назад, впервые увидев его, она могла решить, что он самый обычный, заурядный человек? Но уже тогда ее захватила притягательная сила его золотистых глаз. Элисон любила его. Несомненно, он — единственный мужчина, которого она будет любить всю жизнь, хотя еще вчера вечером он продемонстрировал жестокое равнодушие к ее судьбе и в знак своего презрения сделал ей гнусное предложение.
— Налей же нам вина, Марч, — предложила леди Эдит, словно маленькая девочка, тоненьким восторженным голоском. — Мне кажется, это событие стоит отпраздновать. — Она запнулась, вопросительно глядя на племянника.
Несколько долгих секунд Марч не сводил глаз с лица Элисон, а затем перевел взгляд на леди Эдит.
— Тетя, — мягко сказал он, — нельзя ли мне несколько минут поговорить с мисс Фокс наедине? Мне надо сказать ей кое-что.
Леди Эдит в замешательстве всплеснула руками.
— Ох, дорогой, я не… — Она бросила быстрый взгляд на Элисон. Та нерешительно кивнула в ответ. — Ну хорошо. Только не слишком долго. Вот-вот спустится Мэг, и…
Не завершив фразы, леди Эдит направилась к выходу. На пороге она обернулась, поглядела на них и тихонько притворила за собой дверь.
— Прошу вас, садитесь, — предложил Марч.
Элисон, поднявшаяся вместе с леди Эдит, опустилась обратно в кресло. Марч присел было рядом, но тут же вскочил и нервно зашагал взад-вперед по ковру, а потом повернулся к девушке. Похоже, подумала Элисон, ночью он почти не спал. У глаз его залегли глубокие морщины, а лицо осунулось и казалось еще более жестким, чем обычно.
— Право, не знаю, как и начать, — сказал он, неуверенно улыбаясь, — потому что собираюсь просить прощения за то, что простить невозможно.
Застыв в кресле, Элисон старалась поплотнее закутаться в плащ безразличия, который, как начала она понимать, являлся лучшей защитой от той душевной боли, которую причиняли ей ее чувства к графу. Она слегка приподняла бровь, но ничего не ответила.
Марч попробовал начать снова:
— Первым делом позвольте мне еще раз сказать, как я сожалею о тех страданиях, что вы претерпели из-за меня в последние четыре года.
Элисон холодно ответила, радуясь про себя, что холодность эта дается ей как нельзя более естественно:
— Милорд, если бы подозрения, которые вы питали на мой счет, оказались правдой, вы имели бы полное право гневаться.
— Но с такой яростью преследовать вас, вынашивать планы мести…
— Уверена, что при сложившихся обстоятельствах это было более чем понятно, — торопливо ответила Элисон. Господи Боже, ну почему бы ему не оставить все как есть? — Если бы я заподозрила, что вы причинили зло моим родным, я отреагировала бы точно так же.
— Возможно, но я сомневаюсь в этом, поскольку вам недостает моей упрямой одержимости. — В тоне графа сквозила ирония, но Элисон понимала, что она направлена не против нее. — И к тому же вы знаете отнюдь не все. Видите ли, мой план не ограничивался лишь тем, чтобы опозорить вас перед тетей. О нет, — мрачно продолжил Марч, прочитав в ее глазах удивление, — главный мой план заключался в том, чтобы разоблачить вас вчера вечером перед толпой картежников и объявить мошенницей. Там присутствовали несколько «джентльменов из общества», и я не сомневался, что в течение нескольких часов слух об этом происшествии долетит до ушей леди Эдит.
Во взгляде Марча застыла боль, и эта боль передалась Элисон.
— Да, так велика была моя ненависть к вам, — продолжал Марч. — Но все же я уже начал узнавать вас, считать своим другом. В глубине души я верил, что вы на самом деле не столь коварны. И когда я увидел вас, одиноко и беззащитно стоявшую среди этого вопящего сброда, я не мог допустить, чтобы вы были столь жестоко унижены.
Элисон наклонилась вперед.
— Скажите мне вот что, милорд. Если бы вы ничего обо мне не знали, вы бросили бы меня в «Хай Флайер» на произвол судьбы?
Казалось, атмосфера в комнате столь наэлектризовалась, что в воздухе вот-вот начнут сверкать молнии. Марч впился взглядом в Элисон. Девушка едва смогла вынести этот напряженный, горящий взгляд.
— Что до этого, — медленно ответил он, — то мне хотелось бы думать, что нет, но… Я не знаю… Я просто не знаю…
Элисон откинулась в кресле, радуясь про себя его откровенности. Он назвал ее «другом». Дружба — с Марчем? О да, она помнит. Когда-то ей казалось, что с нее хватит и одной дружбы с ним. Элисон судорожно сцепила пальцы.
— Я уже говорила вам, милорд, мне нечего вам прощать. Что и говорить… неприятная вышла история. Но леди Эдит очень удачно назвала все это недоразумением — разумеется, в высшей степени несчастливым недоразумением.
— А моя выходка прошлой ночью? — Марч схватился за волосы. — Элисон, умоляю, простите меня. Я вовсе не собирался вышвырнуть вас из дома моей тетушки. И мое предложение сделать вас моей… ну, словом, «взять вас под свое покровительство» вырвалось у меня совершенно неожиданно и поразило меня так же сильно, как, несомненно, и вас. Это снова говорила во мне моя ненависть. О Боже, Элисон! — Он рухнул в кресло рядом с девушкой и судорожно схватил ее за руку. — Я уже начинал восхищаться вами и уважать вас. Вы так мне нравились! И обнаружить затем, что на самом-то деле вы — та, кого я ненавидел и презирал больше всех на свете… Мне казалось, что меня обманули и предали!
Элисон поежилась, пытаясь не обращать внимания на сладостный огонь, охвативший ее от прикосновения руки Марча. Пересохшими губами она пролепетала:
— Я… Я очень сожалею об этом обмане, милорд. Я тоже начала глубоко уважать вас. — «Боже, до чего невыразительная фраза», — в отчаянии подумала она. — Я глубоко сожалею о лжи, в которой так долго жила, но, как я уже говорила…
Элисон вырвала у него свою руку, и Марч вскочил, словно девушка ударила его.
— Да, — тихо сказал он, — как вы говорили, вы боялись.
Подойдя к окну, граф невидящим взглядом уставился на поток карет и телег, движущихся по Ройял- крессент. Спустя несколько секунд он вновь повернулся к Элисон — на его губах играла вымученная улыбка.
— Значит, как вы сказали вчера вечером, больше говорить не о чем. Разве что, — тут он осекся и тяжело вздохнул, — если когда-нибудь в будущем вам понадобится друг, пожалуйста, вспомните обо мне. Я тотчас же приеду.
Марч снова замолчал, и лишь воздух вокруг них загадочно мерцал электрическими искорками, которым Элисон не могла подобрать названия.
— Завтра я уеду из Бата, — наконец продолжил Марч. Голос его звучал буднично, хотя и слегка
