Жизнь и смерть ордена тамплиеров. 1120-1314

землях. В трех случаях он приобрел это право, возместив его владельцу одним участком виноградника, с которого, впрочем, продолжал получать четвертину (т. е. четвертую часть урожая).

Наконец, орден избавился от необходимости распоряжаться разрозненными держаниями: 29 августа 1163 г. тамплиеры отдали землю в аренду некоему Жильберу, обязав его посадить на ней виноград: эта земля лишь чуть-чуть соприкасалась с владениями ордена. Восемнадцатого января 1165 г. последний участок, расположенный вдалеке от их имения, стал цензивой[214]

Аналогичный процесс выявлен в Каталонии и Арагоне, особенно вокруг Сарагосы. Иногда орден Храма изображал миротворца и разрешал споры между двумя собственниками, выкупая объект района к району: в Хуэске заметно преобладали покупки. В Испании королевские пожертвования касались замков: в интересах ордена Храма было как можно скорее — а значит, путем покупки — создать вокруг них сельскохозяйственные угодья, достаточные для обеспечения потребностей гарнизона.[215] В Пруссии тамплиеры приобрели свои самые крупные владения именно через покупку: это земли в Бахне, Кунскене и Лейтцене, на границах с Польшей и Померанией.[216] Дошедшие до наших дней многочисленные документы, относящиеся к району Албеньи, в Лигурии, говорят о преобладании покупок над пожертвованиями во второй половине XII в.[217]

Процесс собирания земель орденом тамплиеров в Брюкафеле в 1156– 1157 гг.

Обмены, продажи и покупки, как и дарения, не всегда являлись следствием стихийного побуждения у совершавших их людей. Ино- (пробел в тексте книги. — ОСР) сеньору или наследнику. П. Виал предполагает, что такое случалось в Велэ. В далекой Пруссии «ордену Храма пришлось несколько укрепить добрую волю наследников жертвователей земли в Бахне, которую гполучил в 1234 г.».[218] Напротив, другие религиозные организации порой оказывали давление на благотворителей, чтобы помешать дарению или продаже земли военным орденам. Так, руэргское аббатство Сильване охраняло свою зону влияния от всякого вмешательства прочих орденов, запрещая землевладельцам жертвовать или сдавать свои имения орденам тамплиеров и госпитальеров.[219] Да, речь идет о давлении, а также об открытых злоупотреблениях и физическом насилии: один примечательный шотландский текст говорит об этом без прикрас. Он повествует о двух событиях, произошедших до 1298 г. Сначала Вильгельм де Халкестон распорядился имением своей жены Кристианы, уступив его ордену Храма на время до своей смерти. Когда он умер, Кристиана пожелала возвратить свое поместье, Эспертон, но тамплиеры отказались его вернуть. Хуже того, магистр ордена в Англии, Бриан де Жэ, вознамерился выгнать ее вместе с сыном Ричардом из дома, который оставил ей для жизни покойный супруг. Она упорствовала, и Бриан приказал своим людям взломать дверь; поскольку она в отчаянии цеплялась за дверь, один из людей Храма отрубил ей палец своим кинжалом. Так Бриану де Жэ удалось завладеть домом. Едва выздоровев, Кристиана представила дело королю Шотландии Джону Балиолю. Официальным документом она была восстановлена в своих правах. Но когда вновь началась война с Англией, волнения всколыхнули Шотландию, и отправление правосудия приостановилось. Тамплиеры воспользовались этим, чтобы снова силой выселить Кристиану. Восемнадцатого июля 1298 г. Бриан де Жэ, командовавший валлийскими лучниками на стороне короля Англии, остановился в Баллантродахе, главном командорстве ордена в Шотландии. Предупрежденный, Ричард явился к нему, чтобы отстоять интересы своей матери. Бриан хорошо его принял и, обнадежив щедрыми обещаниями, попросил проводить его вместе с лучниками к полю битвы при Фалкирке. На следующий день, когда Ричард опять пришел к магистру, чтобы исполнить свое обещание, его убили. Земля осталась за орденом. Двадцать второго июля Бриан де Жэ пал в сражении при Фалкирке, став жертвой собственной импульсивности и высокомерия.

Это дело всплыло во время процесса шотландских тамплиеров в 1309 г. Один из свидетелей обвинил их в присвоении имения ею соседей с использованием всех средств — законных и противозакон ных. Но вопрос об убийстве Ричарда д'Эспертона не поднимался.[220]

Даже если насилие достигало таких размеров лишь изредка, случаи подобного рода, вероятно, были достаточно многочисленными, чтобы сформировать представление о корыстолюбии и жажде наживы у тамплиеров. Тем не менее следует принять во внимание хронологию: в течение XIII в. поступление пожертвований пошло на спад. Об этом заявил сам Жак де Моле, уточнив, что светские и церковные власти урезали льготы и привилегии военных орденов, в то время как их потребности на Востоке не уменьшились.[221]

Тем не менее орден Храма, как и другие монашеские ордены, обладал целой палитрой разнообразных средств, чтобы достигать своих целей. Например, в сельской местности монашеские ордены играли роль сельскохозяйственного банка и давали ссуды, часто под залог земель или податей. Нет сомнения, что залог выбирался с обоюдного согласия сторон.

Использование патримония: доходы Храма

Тамплиеры считались богатыми. Матвей Парижский преувеличивает это богатство, исходя из собственных интересов. Тамплиеры владели множеством домов и крупных владений. Однако инвентарные описи, сделанные при их аресте, не обнаружили никакой особенной роскоши. Неважно! Тамплиеры действительно были богаты, и их благосостояние бросалось в глаза, так как находилось в движении. Регулярно, в ритме курсирования кораблей из Марселя или Бари, храмовники переправляли на Восток людей, лошадей, продукты, оружие и деньги.

Необходимость финансировать священную войну, содержать крепости и гарнизоны в Испании и Сирии-Палестине обязывала западные филиалы ордена получать прибыль. Парадоксальным образом, ордены тамплиеров и госпитальеров проводили на Западе колониальную политику. Для них «за морем» означало «в Европе». Этот процесс выкачивания средств с Запада, известный под названием гезротю, демонстрировал третьим лицам все то, что производили хозяйства военных орденов.

Эта система придала использованию тамплиерского патримония некоторые новые черты, по сравнению с тем, как вокруг хозяйствовали мирские и церковные сеньоры. Географический кругозор последних обычно был ограниченным, в то время как командор тамплиеров, как и госпитальеров, думал о Иерусалиме.

Как я уже сказал, тамплиеры учитывали особенности каждого региона и производили то, что приносило наибольший доход.

В Божи, в Кальвадосе, хозяйство командорства включало три плуга, обслуживаемых шестью работниками. Хозяйство сочетало культивацию зерновых (пшеницы, ржи, ячменя и овса) с овощеводом и скотоводством. В командорствах района Аббевиля большинство пахотных земель отводилось под зерновые: подсчитано, что в Градсельве они составляли двести пятнадцать гектаров, а в Эмоне — триста сорок восемь. Храмовники центральных графств Англии и Эссекса продавали зерно за границу через порты восточного побережья.[222]

В Дузане орден Храма занимался виноградарством: например, 18 июля 1167 г. он передал братьям Белз землю для посадки виноградника, но документ уточнял, что, если доход от них будет недостаточным, земля будет перепахана под другие культуры с оброком в восьмую часть урожая.[223] Созданное между 1140 и 1154 г. командорство Сент-Элали де Ларзак объединяло, помимо главного дома, пять филиалов, в том числе в Ла Кавалери и в Милло. Там тамплиеры выращивали зерновые в долинах, но в основном занимались разведением скота — рабочих быков и лошадей, для чего лучше всего подходил Ларзак, овец, которых держали ради шерсти, кож и молока (стадо в Ла Кавалери достигало тысячи семисот голов). Животноводство также имело большое значение в Шампани — стадо в Пейне состояло из восьмисот пятидесяти голов — и в Комменже: 10 мая 1170 г. папа Александр III направил местному епископу буллу, в которой объявил о том, что взял скот тамплиеров под свое покровительство. В этом районе животноводство было перегонным; в 1176 г. граф Комменжа Додон вступил в орден, передав ему свои права на «горы» (пастбищные земли) в Кузеране. Стада Миравета и Монзона в Арагоне превосходили тысячу голов. В Англии тамплиеры, не достигнув того уровня специализации, который был