Рыцари Христа. Военно-монашеские ордены в средние века, XI-XVI вв.

Храм, Госпиталь, четыре больших национальных ордена — Калатрава, Алькантара, Авис, Сантьяго, — три малых и, наконец, как мы увидим в одной из позднейших глав, преемники Храма — ордены Монтесы и Христа. Эти ордены были порождением «национализма», который хоть и не имел ничего общего с национализмом в современном понимании, тем не менее существовал в ту эпоху. Но это не единственная причина их появления. Реконкиста представляла собой прежде всего оборону границы, а потом натиск вперед и перемещение этой границы. Она состояла из множества локальных, децентрализованных акций. Иберийская традиция братств и черты этого пограничного общества — с его знатью, его свободными людьми, этой оригинальной категорией caballeros villanos (что следует переводить скорее как «рыцари-горожане», чем как «рыцари-вилланы» или «крестьяне»), его вольностями — превосходно годились для такой формы борьбы. Военно-монашеские ордены были преемниками этих братств и продолжили децентрализованные акции, а «национализм» укрепил эту тенденцию. Тем более что миссия, порученная орденам, не была чисто военной: они должны были также колонизовать и заселять пограничные земли. И в этой сфере децентрализация оказалась залогом эффективности. Можно не оговаривать, что испанские короли имели свою выгоду от такого размножения орденов.

Глава 4 В сторону Балтики. Миссионерский крестовый поход и военно-монашеские ордены

Германский и христианский натиск на Восток

В конце X в. в Германии начался натиск на Восток (Drang nach Osten) — большое переселенческое движение, сочетавшее сельскохозяйственную колонизацию, германизацию и христианизацию[141]. Отчасти это движение было спонтанным, но чаще всего его возглавляли и организовывали князья Империи, светские и церковные, что придавало ему исключительный размах. Местное население прибрежных областей, простиравшихся за Эльбой до самого Финского залива (Померании [Поморья], Пруссии и Ливонии, как в целом назывались все территории от низовий Западной Двины до Финского залива), было языческим. Оно принадлежало к трем разным языковым группам: 1) к славянской, например: сорбы, ободриты или венды; 2) к балтийской — пруссы, или прутены, латыши, земгалы и литовцы, отрезанные от моря земгалами; 3) к финно-угорским народам — курши, ливы, или ливонцы, и эстонцы. За всеми этими территориями, отделенные от них широким поясом лесов и болот («Вильднис» [дичь, пустошь (нем.)]), с севера на юг располагались русские Новгородское и Псковское княжества, Литва, далее польские княжества Мазовии, Малой и Великой Польши и т. д. Последние были католическими; они иногда объединялись, образуя королевство Польша.

Территории между Эльбой и Одером в XI и XII вв. были землями, где действовали миссионеры, однако их христианизация почти не прогрессировала. Так что в 1147 г. немецкие князья попросили у святого Бернарда, агитировавшего тогда в Германии за Второй крестовый поход, провозгласить еще и крестовый поход в землю вендов, что он и сделал с согласия папы Евгения III (булла «Divina dispensatione» от 23 апреля 1147 г.). После этого маркграф Альбрехт Медведь и герцог Саксонский Генрих Лев возглавили экспедицию, наделенную привилегиями и духовными льготами крестового похода. Ее результаты оказались не лучше. В областях между Эльбой и Одером христианство победило только после массового наплыва немецких колонистов и бенедиктинских, позже цистерцианских монахов, а также уставных каноников из ордена премонстрантов. Окончательно эти земли были охвачены христианской верой только к 1200 г. За Одером все оставалось как было[142].

Признание этого и привело в XIII в. к созданию военно-монашеских орденов, способных вести настоящую миссионерскую войну: они должны были обеспечивать защиту миссионеров и обращенных общин и продвигать христианскую веру путем завоевания, колонизации и подчинения. Для насаждения там, в Центрально-Восточной Европе, военных орденов были и другие основания: в частности, в христианской Польше — необходимость защищать пограничные зоны от набегов язычников — пруссов и литовцев.

Итак, решения принимались с целью защиты и прославления христианской веры: миссии, крестовые походы, а вследствие их неудачи — использование военно-монашеских орденов. Как и в Испании, сначала обратились к орденам Святой земли, прежде чем прибегнуть к созданию таковых на месте.

В поддержку миссии: орден Меченосцев в Ливонии[143]

Немецкие и скандинавские купцы приезжали в Ливонию за янтарем, древесиной, мехами. В течение XII в. за ними последовали миссионеры-цистерцианцы. Их проповедь получила некоторый успех у ливов. Были основаны церкви, а в 1184 г. в Икскюле [Икшкиле] создали епископство Ливонское. Но эта церковь сталкивалась с враждебностью ливов, остававшихся язычниками. Поэтому третий епископ, Альберт фон Буксгевден, обратился к немецким рыцарям с призывом защитить его паству. Таким образом, буллы о крестовом походе позволили ему получить некоторую помощь. Альберт фон Буксгевден быстро понял, что дело миссии не имеет никаких шансов упрочиться без создания достаточно крепкой и хорошо защищенной территориальной базы. Крестовый поход, к которому призвали в 1200 г., дал возможность завоевать довольно значительную территорию. Епископ основал Ригу в низовьях Западной Двины [Даугавы] и призвал колонистов заселять ее. Он перенес сюда резиденцию епископов Ливонских. Город, удачно расположенный, стал развиваться и пережил быстрый коммерческий подъем.

При помощи цистерцианца Теодориха (позже ставшего аббатом монастыря Дюнамюнде) Альберт в 1202 г. учредил братство рыцарей (набранных в Северной Германии) для защиты завоеваний и епископского замка в Риге. В 1204 г. папа Иннокентий III признал и поставил под свое покровительство это братство, по такому случаю преобразованное в военный орден «братьев рыцарства Христа в Ливонии». Новый орден принял устав Храма и в качестве облачения взял белый плащ, украшенный изображением меча, увенчанным красным лапчатым крестом[144]. Отсюда название «братья меча» (Schwertbruder) или «меченосцы», под которым обычно знали его рыцарей.

Епископ Рижский обладал высшей властью в Ливонии. Было решено, что орден будет уважать эту власть и получать треть завоеваний. С помощью вассалов епископа, а потом — первых жителей Риги меченосцы с 1208 г. завоевали часть Латвии и Эстонии. Однако надо было считаться с амбициями короля Дании в этом районе и с сопротивлением аборигенов: восстание эстонцев в 1223 г. заставило прямо-таки заново отвоевывать территории в 1224 г. Меченосцы от этих операций получали лишь скудные территориальные приращения. Создание нового епископства в Дорпате [Дерпте, Тарту] усилило мирскую церковь, которая считала нужным сдерживать расширение ордена. Тот в ответ вступил в союз с рижскими бюргерами (которые вошли в его состав) и завязал связи с немецкими городами. Меченосцы смогли закрепиться в Земгалии и Курляндии, к югу от Западной Двины, и реально получить треть завоеванных территорий. К 1235 г. как будто было достигнуто определенное равновесие: казалось, местное население покорилось и христианизация прогрессирует; меченосцы контролировали территории совместно с епископами и некоторыми другими сеньорами.

Вторжение в Литву разрушило это равновесие. 22 сентября 1236 г. при Сауле [Шяуляе], в Литве, меченосцы были разбиты и понесли большие потери. Слишком ослабшие, чтобы сохраниться, они слились с Тевтонским орденом, который, как мы увидим, с 1230 г. обосновался в Пруссии. В 1237 г. этот акт утвердило папство.