– Нет, важно место, где на него напали, – обрадовался Лоэль.
Пять верст – совсем рядом. И не надо, скорее всего, идти на север, против ветра. Замечательно!
Получасом позже кайга уже деловито занимался оленями, сгружал шкуры, устраивал крошечную меховую палатку, для которой у него, само собой, нашлось еще одно незнакомое слово. Его Лоэль решил не запоминать. Сейчас важнее иное. Река оказалась широкой, идти на дальний берег не хотелось. Но, по счастью, колдовали не там – здесь. И стереть следы не смогли. Пробовали, старались. Но все же он эльф, маг четвертого круга. А мама у него – ведьма, настоящая и лучшая из всех. Потому Лоэль отчетливо видел давно смытые, затоптанные стадом диких оленей, заговоренные, отпетые шаманами следы. Вот тут был их костер, здесь – засада воинов. Пели, заклинали оружие. Потом плыли, прятались за спинами оленей.
Дюпта выбрался на лед реки и подошел к эльфу.
– Нашел? – с надежной спросил он.
– Да. Тут его ударили в первый раз. Багром – только не говори, как называется по-вашему, умоляю! – стащили в воду, стали топить. Он захлебнулся, его отволокли дальше. К берегу.
Лоэль шел стремительно, почти не глядя под ноги, кайга его бережно поддерживал и направлял, жадно вслушиваясь в торопливые слова. Принц замер у зарослей тальника, вмерзшего в лед. Огляделся. Глаза показались Дюпте совсем белесыми и слепыми: не этот день сейчас видел шаман-нидя. Иной, давно минувший. Кайга уважительно притих. И подумал, как ему еще далеко до опыта Дянгу. Уйти вверх, в чужие земли леснийцев, в трудный сезон, когда нет ни снега, ни летних троп. Выбраться к людям, разыскать такого толкового мага – и все это в ничтожный срок! Пусть завистливые глупцы твердят про везение. Но удача любит только самых упорных и ловких!
Эльф упал на колени и стал ощупывать снег, сняв рукавицу. Сухо, неприятно, незнакомым голосом рассмеялся. Вздохнул, тряхнул головой, сгоняя наваждение. Принял переданную спутником рукавицу, натянул.
– Тут его убивали. Хэнку – достойный сын славного отца. Он очнулся и вырвался. Уже с раной под ребрами – вывернулся и рухнул в воду. Его сочли мертвым, не стали догонять. Они сами замерзли, устали. Здесь сидел шаман. Он держал нож из кости оленя. Я запомнил этого человека, не переживай. Он сейчас далеко. Точно сказать мне сложно. Но вот нож вижу лучше, кровь на нем была, запеклась, впиталась. Если они все еще вместе, шаман и оружие…
– Наверняка, – хищно уверил кайга. – И они тоже зимуют, никуда не денутся оттуда!
– Мы их навестим попозже, как с бедой разберемся, – пообещал Лоэль. – Отсюда к юго-западу, верст триста. У границы леса.
– Ты уверен, что справишься с дямадами?
– Если мне поможет Тимынтэ, – с сомнением вздохнул Лоэль. – Мне для начала надо попасть в тот слой мира, куда ходят ваши шаманы. Остальное не так сложно, я на это надеюсь. И, увы, нам следует быстро бежать назад. Времени нет.
– Ешь, поспи немного, – сердито покачал головой Дюпта. – Потом пойдем. Даже оленям нужен отдых.
Довод позабавил Лоэля. И убедил. Охотно отведав строганины, выпив теплый отвар непонятного состава, эльф забрался в меховой спальник и тотчас провалился в темную прорубь усталости. Он хотел поговорить с сестрой, неугомонной Кошкой Ли. Надел ее перстень. Точнее, грубую серебряную проволоку, свернутую в три витка. Это ювелирное чудо сестричка соорудила в пятилетнем возрасте. На день рождения подарила – заботливая… Морщила нос и твердила: вещь волшебная. Мол, наденешь, и я приду, буду давать умные советы. Так не бывает, но у сестры все необычно. Хотя… какая магия доступна была пятилетней ведьмочке?
Вопреки сомнениям Лэйли пробралась в забытье, охватившее брата. Нет, он не нашел дорогу к ее сознанию, просто увидел во сне – и обрадовался. Молоденькая, лет пятнадцати, тощая, смешная – такую Ли он отлично помнил и очень любил. Только-только научился ценить и перестал ревновать к маме…
– Эй, ты умер или добился полного просветления сознания, как ушибленный по голове мастером Жасом кузнец-недоумок? – насмешливо спросила зеленоглазая, привычно пряча испуг за придирками. – Элло, как ты?
Не удержалась, стала серьезной. Надо же! Неужели он так плохо выглядит? Лэйли села рядом, провела рукой по лбу брата. Еще раз вопросительно наморщила лоб – мол, уже сержусь! Принц улыбнулся, принимая с благодарностью странный сон. Советоваться с самим собой иногда не так уж глупо. Тем более на два голоса. Один в этом сне – Элло, явно говорит за разум. Другой – милое порывистое чудовище Ли – отвечает за сердце и наитие. И, спасибо всемогуществу сна, кругом лето. Он, оказывается, уже соскучился по узору лиственных теней, по шуму живой зелени. Вон любимые мамины ромашки под ветерком танцуют. Тепло, благодать…
– Единорога давно нашел? – уточнила маленькая Ли.
– Нет.
– Глупый три раза! – взвилась сестра. – Духи, опасные для рода Дюпты, ледышка ты эдакая, они и есть – твоих потеряшек след. Не обошлось без бывших эльфов это дело, уж мне-то поверь. Всегда так: хотели как лучше… Ладно, вернешься – я тебя отругаю поподробнее. А пока вот что: больной у тебя под рукой? Тот, находившийся недавно при смерти.
– Имеется.
– Вот. Пусть дурной шаман лупит в бубен и орет песни. А ты бери парня за руку и иди туда, где он маялся. Ну к навьей реке, как это зовут леснийцы. И кричи с берега, прям громче ихнего шамана. Хоть камни в воду кидай – все сгодится, лишь бы шум был.
– Зачем?
– Элло, да потому что их уже кто-то дозвался. Единорогов. Поверь сестре, она у тебя не умная, не маг, зато оч-чень даже соображает в остальном. Зови, откликнутся.
Лоэль задумчиво кивнул, прикрыл глаза. Золотое вечернее солнце долины Рэлло гладило кожу. Потом пошел дождь, прохладный, звонкий… нет, ледяной!
Эльф тяжело вздохнул, нехотя возвращаясь к реальности. Ничего зеленого нет на сотни верст вокруг! И дождя нет. Это Дюпта снял и убрал палатку. Стоило Лоэлю кое-как выбраться из спальника – мех скатал, споро упаковал во вьюк. Эльф зябко нырнул в сокуй.
– Отдохнул? – беспокойно уточнил кайга.
– Вроде того.
– Извини, я обещал тебе дать время, а нет его. Очень быстро побежим. Большая метель по реке снизу идет. Надо двигаться, а то и не выберемся, овраги тут, олени увязнут по брюхо.
Лоэль кивнул, мрачно рассматривая хмурые темные снеговые тучи. Разогнать? Ага, и остаться без капли сил. Которые скоро понадобятся. Принц встал, демонстративно поправил унты. Пожаловался, что парка коротковата, сокуй не сидит – рукава вот задираются. Дюпта посочувствовал и насмешливо посоветовал отлупить нерадивых «жен». Одну он даже готов наказать своей рукой. Какую – эльф решил не гадать. Еще будет время. Сейчас надо переставлять ноги и дышать.
Глава 19
Тяготы жизни посла
Ольви-а-Тэи выставила на стол большой пышный пирог. Вздохнула, села у окна и стала глядеть, как вздрагивают под редким осенним дождем листья. Неделю назад закончились балы. Пятый день пасмурно. Люди и гномы разъехались, ненастье их поторопило. И вступивший позавчера в долину последний осенний месяц оказался тихим, тусклым и неуютным. Никто не идет в трактир. Теперь девушка знала точно: не за пирогами сюда ходили эльфы, люди и гномы. Они хотели поговорить с королевой. И пока она, увы, не может заменить маму в столь важном деле.
Никудышная получается из нее королева. Ольви вздохнула и грустно оглядела большой зал. Чисто, уютно, посуда стоит наготове, пирог стынет в середине стола. Букеты осенних листьев и поздних цветов хороши и свежи. Для кого? Ей и самой грустно и больно. Мамы нет, отца нет, мастера Кэля нет… А ведь она уже давно, дуреха, собрала вещи и по этому поводу напридумывала не меньше, чем по остальным. Как ее увезут на юг. Как мама будет радоваться, шуметь и делать вид, что ужасно рассержена. Как вернутся Кошка Ли, Лильор, Лоэль – да все! Вернутся – а у нее дом теплый, стол накрыт, она ждет своих…
