корабля – сам знаешь, не детский. Паршиво, когда приходится серьезное дело решать в спешке. Но я тебя еще воспитаю до весны, время будет.
– Я тоже рад тебя видеть, – вставил Тоэль хоть несколько слов в ворчание старого айри. – И спасибо, что так быстро.
– Не за что. Мы тебя, дурня, искали-искали, а все попусту. Шляешься невесть где! Но уж никак не пришло бы в голову, что тут, на другом куске суши. Ты вроде наших родичей далеко послал, как без них добирался?
Тар бормотал и рокотал, за плечи двигая приятеля по забытому лабиринту коридоров, лифтами, – в рубку. Хиннр рассмеялся, наблюдая странную помесь заботы с конвоем, обычную для боцмана. Он уже закончил рассмотрение отчетов по грунту и коррекцию «подушки», удерживающей корабль в покое. Поднялся, тряхнул светлыми волосами, которые вечно норовили упасть на глаза, но упорно не стриглись короче, и пошел навстречу.
Тоэль подумал, что не был так спокоен и радостен с незапамятных времен, когда они только строили первый корабль и еще казалось, что простой полет вернет им полноту жизни. Впрочем, именно тогда жизнь была по-своему полна. Учитель освещал его душу, друзья неразлучно были рядом, и их объединяло общее дело. А старейшие могли ныть и нудить, сколько им влезет, кто их вообще слушал! Когда получалось слишком уж противно, Тар выступал с ответной речью. Обстоятельной, подтвержденной фактами и ссылками, снабженной комментариями и цитатами древних, славных и ныне покойных. Десятикратно нудной и безупречно выверенной.
Удивительно: неужели они построили этот корабль? Не одни и не за одну жизнь людей, но ведь управились! Вот только полет не дал желаемого. Хиннр полюбил холодную пустоту звездного неба больше мира внизу. Тар тяжело наблюдал некоторое время, как прочие донимают друга, вынуждая использовать корабль для нелепых экспериментов, пытаясь выведать его конструкцию и особенно – получить доступ к знаниям о двигателях. Эту информацию ловко вывел из общего архива Аэрто, тогда еще не Тоэль.
Хиннру приходилось несладко, и Тар ушел в боцманы. Должен же кто-то прикрывать спину слишком уж доверчивого и прямого капитана, не понимающего подлости своих же родичей? Должен! И еще некто просто обязан кормить этого самого капитана не абы как, а три раза в день и всегда вкусно.
Так Аэрто остался в горном поселении совсем один.
Он улыбался, рассказывая о всех событиях минувшего года и нескольких десятков лет до него по порядку, и благодаря без слов судьбу за старое счастье, вернувшееся к нему на одну зиму. Если бы еще найти учителя!
Он едва закончил говорить, когда снаружи пришел требовательный вызов Деяны. Хиннр удивленно обернулся на ее окрик.
– Я не думал даже, что люди могут так чутко реагировать и столь решительно нами распоряжаться. Пошли, погляжу на эдакое чудо, – охотно поднялся он. – Заодно решим, что делать с сородичами. Я думаю, их надо возвращать, лишь закончив дела здесь. От мнения старейших у меня все время кровь норовит свернуться, до того нудны. Пусть пока не участвуют в деле, они ведь точно будут против, что бы мы ни предложили.
– Да в холодильник паршивцев, – спокойно посоветовал Тар. – Поспят до весны, как настоящие зверьки-зимовщики. Охрана не нужна и покой полнейший. Я займусь, как только бригады дурней в перьях начнут ставить ангары не слишком уж криво. Нашу паскудную родню пока стерегут толково?
– Вполне.
– Арти, шел бы ты спать, – сочувственно предложил Хиннр, припоминая одно из сокращений от имени друга. – Мы пока сами. У тебя синяк в полспины, а к нему вдобавок – полнейшая бессмысленность во взгляде, я-то вижу. И соображу, с кем говорить и на каком языке, я все же капитан, и вполне могу разобраться с любым экипажем по таким примитивным проблемам, как размещение и кормление. Не терплю споров на борту со стороны кого-либо кроме этого чудовища – Тара. Иди. Каюту свою помнишь?
– Да, – Тоэль смутился, более не желая спорить. Он и впрямь только теперь решился признаться себе, насколько устал. – Спасибо.
Уже развернувшись и удаляясь по коридору, Тоэль разобрал ехидное продолжение фразы: оказывается, теперь-то капитану никто не помешает знакомиться с девушками. Боцман умница, ловко отобрал лук у самой симпатичной. А учить безоружную кареглазку ставить ангары будет он, Хиннр, предоставив своему помощнику общение с крикливой и слишком уж решительной особой по имени Деяна. «Вот сойдутся характерами, и всех нас построят до удручающего порядка», – подумал лениво Тоэль, закрывая и блокируя дверь каюты.
Так или иначе, на пару часов отдыха он имеет право.
Проснулся Тоэль в блаженном состоянии тихой радости. Принял душ, счастливо вспоминая подзабытые блага цивилизации. Неспешно изучил свой костюм дикаря, разложив рядом для сравнения корабельную форму. И со вздохом признал: дикарем привычнее. Сочетание пары кинжалов, огнива, датчика пульса и системы терморегуляции – немыслимо. А выбирая между ними, он явно предпочитает кинжалы. Жмурясь от удовольствия, влез в одежду, вычищенную за время сна угодливым кораблем.
Неспешно прошел коридорами, замер на площадке возле люка. Драконы, великие и не очень, ну и здоров же он спать! Внизу, освещенные послеполуденным солнышком, ровными лучами расходились от корабля улицы ангаров, уже частично заселенные. Дети мгновенно освоили новую игру: кто выше залезет на подушку, сплетенную корабельными щупальцами, и ловчее с нее скатится. Женщины их уже воспитывали, внося свою лепту в шум и гомон странного лагеря.
Вдали все еще строили новые «грибы» зимнего жилья. Еще дальше сгоняли скот, сортировали и осматривали. А совсем рядом, под наклонной стеной шара, на оставшейся свободной поляне, лежал тонкий и ладный катер-разведчик, любимая игрушка капитана. Рядом разместился большой «гриб» – не жилой, скорее всего. Тоэль вызвал лифт и спустился, оказавшись рядом с приметным строением, более крупным, чем прочие.
Сразу ощутил присутствие одаренных, все они устроились там. Как и экипаж корабля. И, ничего удивительного, – те и другие уже нашли общий язык, позволяющий отменно деятельно ругаться.
Тоэль толкнул лишенную запоров дверь и выпустил на волю гвалт голосов. Из девяти местных снавей четыре были девушками, как на подбор – невысокими, тоненькими и хорошенькими. Эти устроились – случайно, само собой, – возле Хиннра. Можно сказать, он их отвлекал от участия в более серьезном разговоре, явно непонятном для девиц, тем невольно помогая Деяне. Северянка собрала старших – четырех мужчин и сухонькую старушку – и, не без содействия боцмана, пыталась найти решение проблемы потерявших себя горцев. Все три сотни людей в старом лагере по-прежнему спали, ему подтвердил эту грустную информацию Хиннр. Айри недавно вернулся с облета побережья, куда отряд за отрядом продолжали двигаться посланные на поиск брига, – озлобленные, голодные, замерзшие и глухие к попыткам переговоров. Пока они пересекали покрытое трещинами плато, но не позднее завтрашнего вечера должны спуститься вниз и осесть на кромке холодного прибоя. Добровольные помощницы капитана тоже летали на катере и усердно смотрели, вслушивались в сознание, изучали. Затем, изложив свой отчет старшим, перешли к игривому и визгливому обсуждению прелестей полета. Тоэль расстроил их несказанно, выведя друга на улицу. Зато под пологом наступила относительная тишина.
– Поздравляю, твоя серебряная грива имеет успех, – сообщил он очевидное.
– Зря стараются, – рассмеялся капитан. – Я глохну от их визга. Проказливые, аж страшно. Так нахально лезут в сознание! Пожаловался бы Деяне, но ей и без моих глупостей не сладко.
– Точно. Но со временем мы справимся.
– Ты привык жить среди людей, Арти. И они тебя очень уважают. Пожалуй, тебе тут и правда лучше, чем в горах. Я вижу в тебе куда больше жизни и света, чем в нашу прошлую встречу. И глаза твои снова полны внимания и радости, так не было очень давно.
– Хочешь попробовать спуститься и жить внизу?
– Нет, – виновато тряхнул своей популярной челкой Хиннр. – Я прирос к кораблю. Его без меня загубят. И знаешь, я не так общителен, наверное. Их ужасающе много, людей. Разных, иногда очень глупых и полных предрассудков. Ты всегда был талантлив, а теперь вот научился видеть в них хорошее и находить таких удивительных, как Деяна. А я ближе к металлу, и инженера Тара мне более чем достаточно для компании.
