быть совсем рядом. Едва ли нужные ему люди могут двигаться достаточно быстро. А тучи уже толпятся на севере и городят закатный черно-багровый вал могучего дождевого фронта, пугающий даже на вид. Сегодня он часовым важнее болота, так и тянет на себя взгляд. Удивительное зрелище! Айри видел его гнетущее и опасное величие раз десять и каждый раз – с дрожью и одновременно восторгом. Закатные грозы поздней осени незабываемы. Сухое рыжее болото вспыхивает бесовским синим огнем первой молнии, различимое до самой тонкой травинки. Свет рисует мельчайшие иглы хвои и отпечатывает на сетчатке глаза висящие в воздухе капли дождя. Пока ошарашенный наблюдатель слепо моргает в рухнувшей внезапно темноте, капли падают, оседая на его лице и отрезвляя своим холодом. Мутную морось мнут порывы колючего холодного ветра, безжалостно рвущего ветхие лиственные лохмотья. Чахлые деревья в отчаянии заламывают руки ветвей, уже голые и замерзшие. Они знают: вал докатится и утопит их до самой верхушки черной гнилой водой, питающей новый слой белесого волокнистого лишайника, разъедающего кору. А когда вода схлынет, придет мучительная долгая стужа…
Пока же вал багрянца ворочается у горизонта, вспыхивает огнями, глухо ворчит и пугает одним своим видом все живое, наполняя мир подавленной тишиной ожидания недоброго и неотвратимого.
Вэрри выглянул во двор. Так и есть: пусто, люди на стенах неотрывно смотрят на север, уже предусмотрительно укутанные в плотные и длинные плащи. Очень удобные, ведь они так замечательно сокращают обзор! В конюшню он вошел, даже не пригибаясь, уверенно и по-хозяйски. Сытые кони лениво оглядели незнакомца. Вороные, массивные, в теплых попонах, отдохнувшие и крепкие. Вэрри мысленно отметил для себя пять стойл самых тяговитых и смирных на вид лошадок, удобно устроенные в углу мешки с кормом. С уважением изучил сухого, ладного сильного жеребца странной для этой конюшни светло- пепельной масти, устроенного в дальнем деннике, вдвое более просторном, чем прочие. Глянул на его богато украшенную золотом и камнями сбрую, хранимую также отдельно, и нахмурился. Похоже, кто-то из старших демонов в замке, а приехал он не таясь, как знатный господин. Большая шишка, надо быть осторожнее, наверняка караулы усилены. Подумал мельком, кивнул самому себе согласно – и снова скользнул в лабиринт внешней линии стен, откуда можно добраться до любой башни, не выходя на открытое пространство.
Темнело стремительно, вал дождевых туч приближался, солнышко спешило укрыться за кромкой горизонта от неизбежной бури. Теперь Всемил уже чистит Белку и нервно кусает губы. Есть у него такая привычка. Видно, что малыш о ней знает и старается перебороть, но в большом волнении забывается. Может, его раньше брат одергивал? Ох, хорошо бы и впредь нашлось, кому по руке стукнуть и шуткой уязвить. А то вторых похорон семьи парень и правда не выдержит, мельком отметил Вэрри, уверенно выбирая коридоры. Теперь рядом оказалась обращенная к восходу стена, уличный свет в редких бойницах восточных окошек давно угас, и жиденького дрожащего огня фонарей едва хватало даже острому зрению айри для понимания изгибов коридора, его ниш, боковых ответвлений. Люди, судя по всему, ходили здесь на ощупь. Вэрри приметил длинные, почти непрерывные, следы пальцев на темной засаленной поверхности стен: так и есть.
Куда идти, он представлял достаточно точно: вернее, Лой’ти сидел на шее и держал в лапках мочки обоих ушей, вполне освоившись с ролью наездника. Вэрри кротко принял на себя долю послушной лошадки. Не имеешь достойного снави чутья упчоча – мирись с его избранностью, сопровождающейся некоторым избытком самовлюбленности.
Лой дернул оба уха резко вниз, отмечая необходимость воспользоваться винтовой лестницей и одновременно усилить бдительность, тут чужие ходят достаточно часто и последний раз – совсем недавно. Вэрри зашипел почти без звука, вжал голову в плечи, скользя по широким у внешней кромки винта-колодца ступеням. Над самой головой давил и сгибал спину каменный свод, толкающий в макушку и трущий плечо, мешающий распрямиться. А Лой все тянул уши, требуя миновать первый подземный ярус и сразу двигаться до следующего.
Они выглянули в пустой коридор одновременно: вскочивший на выдвинутое вперед плечо упчоч и его осторожный друг. Принюхались, осмотрелись и замерли, вслушиваясь. Уличная погода никак не влияла на климат подземелья. Да и звуки живого мира кончились наверху, у первых ступеней, словно мрак лестницы поглотил их. Здесь было очень холодно, камень стен сочился плесневой влагой, застоявшийся воздух полнился душным угаром факелов, нездоровой чахоточной гнилью и сладковатым рвотным запахом трупного разложения. Вэрри отметил: масляные фонари горят все до единого. А за поворотом им помогают гонять танцующие тени несколько факелов. Лой умудрился чувствительно ущипнуть шею обеими задними лапами, серьезно предупреждая: факелы не укреплены в гнездах, их держат в руках.
Вэрри оскалился и отцепил слишком заботливого друга, сунул за пазуху, прижал несильно ладонью. Больше усердие упчоча пока не требуется, да и синяков ему приятель наставил, кажется, вполне достаточно для одного вечера. У самого изгиба грубо вырубленного в скале коридора очень кстати нашлась небольшая темная комната-ниша. Наверняка прежде, когда людей в замке обитало много больше, ее занимали постоянные караульные этого яруса. Айри не дыша добрался до тени и с облегчением в нее погрузился. Отсюда он мог, чуть продвинувшись вдоль кривоватой стены к самому темному ее закоулку, заглянуть за пологий поворот и рассмотреть стоящих там факельщиков. Вполне ожидаемо – демонов, с добротными полуторными мечами, в знакомой форме, легко опознаваемой по приметным курткам, пошитым к поздней осени и годным даже для зимы при хорошей поддевке. Рослых, молодых, крепких. Стерегущих коридор надежно и грамотно. Если бы айри не умел ходить без малейшего шума и не различал мир пляшущих полутеней куда отчетливее, чем люди, примечая малейшие неровности пола и натянутые над ним через несколько метров на высоте ладони сторожевые струны с бубенцами, его бы неизбежно обнаружили. А так – пока обошлось. Вэрри внимательно изучил воинов, отнес их выучку к высшему для людей уровню. Такие невесть кого не будут в коридоре дожидаться. Только очень, очень важного человека. Доверенного посланника князя, например. Айри плотнее прижался к стене, устраивая гудящее ухо поудобнее у самого камня. Слух дракона острее человечьего. Если бы не усердие Лоя, он бы свободно разбирал произносимые за закрытой дверью в двух десятках шагов слова. Но грех жаловаться, без того же упчоча он и не нашел бы нужного коридора за всю долгую осеннюю ночь, а иного времени нет и не будет. Влажный ледяной камень холодил ухо, помогая ему отдохнуть и обрести прежнюю чуткость.
– Вся семья в сборе, поистине трогательное счастье! Видишь, я ни в чем тебя не обманул, милая наивная Арифа. Твой муж, графиня, чудом жив, я тебя доставил к нему. И только от тебя зависит, уцелеет ли он, – с холодной насмешкой гудел, отдаваясь в камне, далекий голос. – И он, и ваша чахоточная дочурка. Я знаю, ты отменная лекарка, вот и займись их здоровьем, короб с травами в углу. До весны вы все должны дожить. Более того, до самого дня рождения младшего Орланчика. Не буду скрывать, потом наш новый князь-король обещал покончить с демонами, выявив их ярых приспешников и даже родственников, я уже собрал необходимые доказательства, да и свидетели готовы сказать нужные слова. Вы и есть родственники, так что лето застать не рассчитывай. Но вы ведь захотите надеяться на лучшее! Вдруг братья спасут? Вот и цепляйтесь за жизнь. Если будете усердны, девочку мы не тронем, на то есть указание самого князя-короля. А коли моя доброта вам не дорога, найдутся иные средства убеждения. Подумайте вместе. Целые сутки даю на большой семейный совет. Вас по случаю встречи даже празднично накормят горячим. Вот только одних не оставят, не люблю рисковать. Это мой лучший палач, а это – писарь. Вам с ними часто предстоит встречаться, привыкайте. А пока – спокойной ночи.
Невидимый демон искренне рассмеялся, чуть помолчал, явно торжествуя и наблюдая, толкнул неожиданно громко взвизгнувшую дверь. Айри смог наконец его рассмотреть: среднего роста, гибкий и красивый, с мечтательными грустными глазами и легкой приветливой улыбкой на довольно молодом лице, правильном, чистом и приятном. Длинные локоны светлых волос тщательно уложены по северной придворной моде, бородка острижена под корень. Зеленый костюм из бархата переливался искусным золотым шитьем, отделку дополняют сложное кружево и бесценный шелк. В голову не придет такого бояться! Наверняка приятный собеседник, умный, начитанный, ироничный. Светский – достаточно приметить, как он легко и изящно, но в то же время с издевкой, поклонился от порога оставшейся в камере графине. Принял у одного из демонов тонкие замшевые перчатки, неспешно натянул их, наблюдая, как прочие бережно снимают сигнальные струны, освобождая ему дорогу. Как задвигают до упора и фиксируют длинным толстым штырем двойной засов тяжелой двери.
Вэрри почти не уделял внимания деталям, сознание отмечало их машинально, по привычке. Он смотрел на меч у пояса вельможи. И ощущал, как сжимается в комок под курткой Лой’ти, чуткий проводник между
