Но тут падают ножницы. Он их не поднимает и сердится на Петю:
— Оставь, оставь! Пусть валяются! Лучше посмотри, что у нас вышло!
И разворачивает то, что осталось от газеты.
Получается много-много газетных человечков. Они держатся за руки, и ноги у них тоже соединены — носок одного к носку другого!
— А?! — радуется Муж-и-Повелитель. — Видал? Теперь будешь играть — не наиграешься! Я всё детство с ними провёл!
Петя берёт этих человечков с газетными лицами. Они все одинаковые и свисают, как ёлочные гирлянды.
Один раз — это было давно, ещё зимой, — Петя видел, как мама наряжала ёлку.
Она думала, что он уже спит, а он не спал — сделал в одеяле окошечко и смотрел.
— Ты как будто не рад, — удивляется Муж-и-Повелитель.
— Нет, я рад, — говорит Петя.
Ему хочется спросить, как с ними играть. А ещё — что такое «Лёка».
— Ну, теперь иди, — говорит Муж-и-Повелитель.
А счёты лежат на столе. И у каждой костяшечки своё лицо. Слышно, как хлопает дверь и Нина Игоревна стряхивает в сенях пальто.
Петя скорей подбегает к столу:
— А вы мне дадите пощёлкать?
Муж-и-Повелитель кладёт на его плечо руку — лёгкую, тоже как из дерева.
— Никогда не трогай мои счёты, — говорит он медленно и тихо.
Но Нина Игоревна всё же слышит.
— Не пугай ребёнка! — кричит она из-за двери. — Он и так вялый.
Петя осторожно складывает газетных человечков — голова к голове, ручки к ручкам — и идёт в свою комнату. Он вытаскивает из-под кровати чемодан и кладёт человечков на самое дно.
Ему хочется заплакать.
Ему почему-то жалко Мужа-и-Повелителя, будто он меньше Пети. Вот подарил ему своих человечков, в которых играл всё детство.
А Пете они не понравились.
СЕДЬМАЯ ВОДА
Седьмую Воду, по имени дядя Борис, Петя ещё не видел. Дядя Борис приходит, когда все уже спят. Сразу в сенях начинает что-то падать, и Нина Игоревна громко говорит:
— Ну, явился — не запылился!
А Седьмая Вода молчит. Петя сколько раз думал встать поглядеть, но глаза не открывались, ноги с кровати не спускались — так и не поглядел.
Как-то утром Петя встал, а за дверью у Седьмой Воды была слышна гитара. И кто-то — бу-бу-бу! — тихонечко пел.
— Опять кого-то по ветру пустил! — сказала Нина Игоревна и увела Петю за руку от двери.
Потом вошла к Пете в комнату и так и ахнула.
— Ты не убрал свою постель!
— Я не успел, — сказал Петя.
— Как это — не успел? С этого всё и начинается.
— Что — всё? — спросил Петя.
— Человек превращается в зверя, вот что.
— Как это?
— А вот так. Зверь не работает, только по лесу рыщет. И ты работать не хочешь.
— Но я не рыщу.
— Это пока, — сказала Нина Игоревна. — Это пока ты маленький.
Петя побыстрей убрал постель, чтобы Нина Игоревна ещё чего-нибудь не сказала. Потом спросил:
— А кого это дядя Борис по ветру пускает?
— Людей, — ответила Нина Игоревна и ещё больше рассердилась.
— А как? Как он их пускает?
— Это уж у него спроси.
Нина Игоревна ушла из комнаты и хлопнула дверью. А потом и из дому ушла. И тоже хлопнула.
А Петя пошёл к Седьмой Воде. Он теперь не боялся, потому что хотел спросить. Совсем не боялся. Вот постучит в дверь и войдёт.
Гитары уже не было слышно.
Петя потрогал ручку двери: она была холодная и немного ржавая.
Потом стал глядеть на дверь: белая краска с неё кое-где слезла, и в одном месте, где она слезла, получилась коричневая собака с длинным хвостом. А в другом — просто коричневый столб и на нём шляпа. Петя постоял ещё немного возле этой собаки и столба со шляпой и тихонечко пошёл к себе.
Когда он открывал свою дверь, в коридоре что-то щёлкнуло.
Петя оглянулся, а там стоял человек. Он немного согнулся, наклонил голову.
Он был высокий, толстый и добрый. Особенно было видно, что он добрый, потому, что он так стоял.
Петя сразу догадался, кто это.
— Иди сюда, — сказал этот человек.
Вблизи он был как игрушечный: бархатные штаны, бархатная куртка, волосы на голове топорщатся — наверное, мягкие. И глаза какие-то такие же.
— Ну, будем знакомы, — сказал этот человек, и голос у него был как у игрушечного медведя: бу-бу-бу! Он нагнулся и взял Петину руку в свою, тёплую и шершавую: — Ты ведь Петя? А я — Борис. Идём ко мне в гости.
Так и есть! Седьмая Вода! А зовут Борисом. И Петя пошёл.
СЕДЬМАЯ ВОДА
(продолжение)
В комнате у Седьмой Воды всё как-то валялось.
Только висело на стене ружьё. И ещё на другой стене висела гитара. Под гитарой был диван со спинкой. На диване валялись подушка, и простыня, и одеяло... Он не убрал свою постель!
— Нина Игоревна говорит, — сказал Петя, — что звери всё время рыщут.
— Что-что? — переспросил дядя Борис — Седьмая Вода.
Но Петя смутился и не повторил. Он скорей полез под стол. А там стоял ящик из досок. В ящике были пульки. Настоящие. Для ружья.
Он оглянулся. Дядя Борис ставил около двери чайник на электрическую плитку и на Петю не смотрел.
А когда посмотрел, Петя уже сидел на диване.
— Что там у тебя? — спросил дядя Борис. — Ты меня хочешь о чём-то попросить?
— Нет, — сказал Петя и покраснел. А потом вспомнил: — Дядя Борис, а как вы умеете людей по ветру пускать?
— Это кто же так говорит?
