было загрузить яхту на колесах, которая по праздникам объезжает Четыре Кантона.
Шагать. Он снова увидел карий глаз, в котором светились дружелюбие и любопытство.
Он повернулся. Теперь он излучал тепло. И свет. С теплом и светом возвращалось и озеро.
«Мы перевернулись», подумал он.
Секретарь клуба протягивал ему с понтона руку.
«Я могу идти сам!»
– Еще один шаг, малыш. Я боюсь этого чертова дома. Еще немного, малыш…
– Меня зовут Йодрелл. Антон Йодрелл. Но вы… Вы не имеете права… называть меня по имени.
Он плыл на спине, в нескольких метрах от понтона. В голубом холодном небе с пронзительными криками кружились чайки.
– Еще пару шагов, малыш…
Крейсер насквозь пропах машинной смазкой и синтетическим мылом. Юные атлеты проносились коридорами, торопясь к первому или второму бассейнам, игровой площадке или пляжу.
Брат Доломар рискнул выбраться на пляж. На горизонте над фальшивым Средиземным морем он увидел варварскую фелуку. С радостным криком он бросился в воду… и потерял сознание.
В корабельной больнице марсианские психиатры объяснили ему, что видение «фелуки» свидетельствует о предыдущем злоупотреблении ониротропными веществами, запрещенными законами Конфедерации.
В этот момент крейсер находился в 18 часах пути от точки встречи с Доломаром.
Брат Доломар заснул на пляже, повернувшись спиной к миражам криминальных фелук и проснулся только от первых нот мелодии из «Унесенных ветром», предупреждавших о визуальном контакте с астероидом.
Когда он покидал крейсер, ему не встретился ни один офицер, ни один матрос, который пожелал бы ему удачи.
Охваченный счастливым предчувствием, он позволил законопатить себя в гулко звеневшее металлическое яйцо - капсулу для десятисекундного полета от корабля до родного астероида.
Первое видение посетило Жоржа Франсуа, когда он был впаян в огромную глыбу льда. Голубое пространство, пронизанное полосами света. Волны звездного океана, в которых колыхались десятки белых солнц. В этом месте он провел, по результатам гипноанализа, один час биологического времени. В этом месте, которое потом он назвал «иным», в этом океане он увидел живую гору, склоны которой, по его словам, представляли из себя «светящуюся мозаику». С вершины горы смотрели два глаза, огромных, как две луны. Вокруг глаз, похожих на рыбьи, вращались зеленые искры. Глаза звучали, излучая музыку «в этот океан, который возможно, нет, несомненно, не был океаном…»
Глаза беседовали с Жоржем Франсуа, жалким канадским священником. Потом ему показали другие места. Те, которые основатель Святой Церкви Экспансии попытался описать позднее.
Сейчас он вращался на околоземной орбите вместе со Святой Станцией в склепе, специально созданном для него Делишером. Недавно выяснилось, что время в склепе испытывает периодические приливы и отливы, в которых безуспешно пытались разобраться святые отцы Станции.
Точно так же вращался в пространстве брат Доломар, распятый магнитными цепями на железной глыбе, на которой он - для всех прочих землян - родился. И вокруг него в сфере диаметром в десятки тысяч километров все еще вращались останки корабля экспедиции «Нептун-4», погибшей в 2071 году на пути к далекой планете с деталями четырех гигантских передатчиков.
Пацифиец ограничивался тем, что называл блюда. Он объявлял с широкой улыбкой: «Дикий кабан» или «Утка на углях». Сам он ел очень мало. Зато Антон Йодрелл уплетал за двоих. При этом он старался не терять тихоокеанца из виду.
После того, как он пришел в себя, ему никак не удавалось собрать воедино свои воспоминания о случившемся. Он знал только, что островитянин вытащил его из настоящего дерьма, потому что дом был чем-то вроде ловушки. И до тех пор, пока они не уберутся отсюда, они будут подвергаться опасности. Его новый знакомый почти все время проводил, занимаясь приготовлением пищи и успокаивая Антона.
Любопытно, думал Антон, что два врага смогли так быстро и так легко найти общий язык с первых же минут встречи.
Он еще долго размышлял, прежде чем попытался заговорить на эту тему с тихоокеанцем в перерыве между двумя банками консервов из поджаренного с чесноком голубя.
– Это очень странно… - начал он.
– Что я вернулся к жизни? - улыбнулся пацифиец.
Антон неожиданно сообразил, что не закончил фразу.
Пацифиец опустил банку на землю. Они устроились не далее, чем в сотне метров от фермы, в небольшой палатке, украшенной большим силуэтом райской птицы.
– Во всем этом есть нечто более странное, - снова заговорил пацифиец. - Настолько странное, что даже мой дед на своем острове не смог бы понять это. А ведь его предки когда-то запросто сражались с демонами.
Антон молчал. Ночь была удивительно темной. Звезды исчезли с небосклона, и на протяжении уже многих часов они не слышали ни единого звука. Да, ведь робот-связной передал Антону приказ двигаться на запад, на соединение с Оранжевой дивизией. Очевидно, европейцы наступали, и к этому району сейчас приближались отступающие части пацифийцев. Наверное, они будут здесь к утру. И все же… В небе ничего не происходило, и на горизонте не было видно зарниц далеких взрывов.
– Мне кажется, что война закончилась, - решительно заявил Антон.
Пацифиец положил ему руку на плечо.
– Теперь, после того, как я вернулся из царства мертвых, - негромко произнес он, - я думаю, что произойти может все, что угодно. Если это ангелы, то они вполне могли положить конец несправедливому конфликту. Ты не думаешь, что землю, из-за которой идет эта драка, стоит отдать беднякам?
Антон почувствовал недомогание. Он помнил, что еще недавно у него была горячка. И что он видел своего нового компаньона сначала мертвым, потом живым. И что-то непонятное произошло в подвале… Но, при чем тут ангелы?
– Мне кажется, что ты болен, - сказал он, приподнимаясь на локте. - Ты отравлен этой наркотической дрянью. Еще бы, игла в животе…
Он безуспешно пытался разобраться в своих мыслях и вспомнить, вспомнить… Но у него ничего не получалось. Пришлось сказать первое, что пришло ему в голову:
– Это какой-то новый яд, который сначала убивает, а потом оживляет, вот и все. Надо будут рассказать об этом командиру…
– Ты сам болен. - Пацифиец опустил банку, вытер губы тыльной стороной ладони и посмотрел на Антона серьезно и немного печально. - Не сердись на меня, но… - И он покрутил пальцем у виска.
Антон не понял, что тот хотел сказать этим.
– Да нет же, это ты болен, - упрямо повторил он, - и мы должны двигаться на запад. Мне приказали, чтобы я…
Он замолчал, так как чуть не выдал врагу военную тайну.
Пацифиец молча смотрел на него. Нет, он смотрел не на Антона, а на ферму.
– Не шевелись, - едва слышно выдохнул он. - Не двигайся. Они… они вернулись.
Антон хотел подчиниться, но почувствовал, как его охватывает страх. Это было очень странное ощущение. Он вспомнил, что уже испытал совсем недавно нечто подобное. Тогда все почему-то вылетело у него из головы, а вот теперь вернулось. И вернулся этот страх.
