Но когда послышались крики рабочих, означавшие, что те вновь готовы взяться за дело, Антония поднялась и вышла из палатки. Узнав, где Стефано, она нашла его и тихонько присела рядом, глядя, как два итальянца, осторожно орудуя ножами, отделяют по нескольку комков земли зараз, а потом с помощью кисточек расчищают поверхность.
Время от времени Стефано просил ее быстро зарисовать все проступающие выпуклости и бугорки. Юный итальянец, одетый в голубые джинсы и серую рубашку, стоял, глядя на край мелкой траншеи. Рабочие время от времени обращались к нему, весело смеясь, но мальчишка ни разу не улыбнулся. Антония слышала, как он спросил по-итальянски:
— Кто эта женщина? Что она здесь делает?
Кто-то ответил, что синьорина тоже работает.
Антония взглянула на парнишку и улыбнулась, подтвердив на итальянском, что она здесь действительно работает.
Наконец, мальчик улыбнулся:
— Копаться в земле не женское занятие.
Она поняла, что он сказал, и ответила:
— Но мне оно нравится.
Он посмотрел на нее пренебрежительно:
— Я бы никогда не позволил своим сестрам так работать.
Глядя, как юноша уходит, Антония поинтересовалась:
— Он живет неподалеку?
— В маленьком доме на холме. Его отец умер год назад, так что теперь он за хозяина. У него на попечении мать, две сестры и еще пара малышей.
— Что это значит — на попечении?
— Он работает, чтобы иметь возможность содержать семью, — пояснил рабочий.
Антония решила, что чего-то не поняла, поскольку разговор шел на итальянском.
— Сколько же ему лет?
— Наверное, четырнадцать.
— Как может ребенок содержать всю семью? — не сдержала удивления Антония.
— Лучано справляется. Очень гордый парень. Он ведь перуджиец.
Склонившись над очередным рисунком, Антония долго раздумывала над этим. Но когда она возвратилась в палатку, которую про себя окрестила «походным лагерем», все мысли о мальчике разом вылетели у нее из головы.
Вытянувшись на автомобильном коврике и подложив под голову свитер Толбота вместо подушки, в палатке лежала Клео.
— Что ты здесь… — начала было Антония.
Клео быстро села, потом, увидев Антонию, снова легла, опершись на локоть.
— О, я думала, это Толбот, — протянула она, зевая.
Антония рассмеялась:
— Лежа так, ты похожа на свою тезку, Клеопатру, плывущую на лодке по Нилу, в тот момент, когда Антоний впервые увидал ее. Правда, лежала она на шкуре леопарда, а ее слух услаждала приятная музыка.
— Это, по-твоему, смешно? — раздраженно поинтересовалась Клео.
— Не так чтобы очень.
В первую минуту, войдя после яркого солнца в полумрак палатки, Антония заметила лишь копну светлых волос Клео, но теперь, когда глаза привыкли к темноте, различила, что та одета в белую рубашку и бриджи цвета хаки.
— Где Толбот? — спросила Клео.
— Не знаю. Где-то здесь.
Антония направилась в угол палатки, где стоял умывальник и кувшин с водой, но обнаружила, что оба они пусты.
— О! Воды нет, — пробормотала она.
— Я была вся в пыли, пока добралась сюда, — объяснила Клео. — А что, там ничего не осталось?
— Не важно. — Антония энергично вытерла руки тряпкой. — Толбот знает, что ты здесь?
Улыбка Клео выражала триумф и презрение одновременно.
— Конечно. Он сам пригласил меня. Ты же не единственная, кто может помочь ему в работе, правда? Он сказал, что будет рад, если я приеду и помогу ему.
— О, понятно. А чем ты собираешься заняться?
— Тем же, чем и ты. Я могу рисовать или фотографировать. Это ведь совсем несложно.
Антония промолчала. Она не сомневалась, что интерес Клео к раскопкам скоро пройдет, а пока это ей в новинку. Но следующие слова Клео заставили Антонию забеспокоиться.
— В каком-то смысле я даже рада, что ты здесь, — усмехнулась Клео, — иначе моя мать вряд ли позволила бы мне приехать. Ее бы не обрадовало, что я здесь единственная женщина… среди всех этих мужчин. — Она хихикнула. — А раз ты здесь, у меня есть компаньонка.
— Компаньонка? — Антония внезапно почувствовала, как за какие-то пять минут постарела лет на двадцать.
— Ну да. К тому же нехорошо, что ты была здесь одна.
— Я как-то не думала об этом, — пробормотала Антония и в ту же секунду пожалела, что не может взять свои слова назад.
Достаточно было один раз взглянуть на Клео, чтобы понять — Антонии никогда не будет угрожать такая опасность, как Клео, поскольку ее собственным прелестям никогда не сравниться с чарующей красотой юной англичанки.
В душе Антонии нарастала волна гнева и возмущения. Не по отношению к Клео — та вряд ли могла что-то поделать со своей восхитительной непосредственностью. Но Толбот… Он хотел, чтобы Клео приехала на раскопки, но знал, что получить разрешение у ее матери непросто, поэтому сразу позвонил Антонии и почти в приказном тоне заставил ее изменить планы на выходные.
Антония снова вышла на солнце и увидела Толбота и Стефано.
— Закончили рисовать? — поинтересовался Толбот.
Молча Антония взяла свой альбом и протянула ему. Толбот и Стефано просмотрели удачно получившиеся рисунки.
— Вы не проставили время на этом рисунке, — заметил Толбот.
Антония поставила среднее по отношению к предыдущему и последующему рисункам время:
— Так вас устроит?
Толбот быстро взглянул на нее, но она уже отвернулась. Услышав мужские голоса, Клео вышла из палатки и в весьма соблазнительной позе прислонилась к поддерживающему палатку столбу. Антонии вдруг страшно захотелось, чтобы столб упал и Клео оказалась погребенной под брезентом. Хотя в этом случае незваная гостья получит удовольствие от того, что ей на помощь ринутся сразу двое мужчин. Стефано и так уже не сводит с нее восхищенных глаз.
— Как видишь, я все-таки приехала. — Клео явно сердилась оттого, что мужчины не забросили все свои дела при ее появлении.
— Да, вижу. — Толбот взял рисунки Антонии из альбома и убрал их в свой планшет.
— Вы хотите, чтобы я завтра приехала? — спросила Антония.
— Я думал, мы договорились. Или у вас другие планы?
— Я могла бы приехать, если вы считаете, что буду вам полезна, — холодно ответила Антония.
— Я буду здесь завтра, — вмешалась Клео, — так что ты тоже должна приехать. Я захвачу тебя на машине.
Отлично, подумала Антония. Теперь идея с «компаньонкой» продемонстрирована совершенно очевидно. Вдобавок придется ехать с Клео, а не с Толботом. Это, наверное, чтобы Роберт не волновался.
— Хорошо, — согласилась Антония. — Может, ты подкинешь меня домой, когда соберешься?
