предместье Кадыковку превратили в торговый и увеселительный центр с магазинами, ресторанами, гостиницами. Появилась и железная дорога с паровой тягой. Прокладку ее закончили в феврале 1855 г. всего за семь недель. Эта дорога протяженностью 12,8 км позволила переправлять грузы с кораблей в военное депо англичан, находившееся у современной Максимовой дачи. Впоследствии построили еще одну ветку - к подножию горы Гасфорта, где обосновались итальянцы. Поскольку подъем на Сапун-гору, к Максимовой даче, тогдашние паровозы преодолеть не могли, на вершине установили два локомотива, и их двигатели с помощью металлического троса и специального барабана тянули наверх грузовые платформы. После войны железную дорогу разобрали и продали туркам.
В 1941-1942 гг. у стен Балаклавы героически сражались воины 456-го стрелкового полка 109-й стрелковой дивизии Приморской армии. Командовал ими полковник Герасим Архипович Рубцов, человек редкого мужества. В совершенно невыносимых условиях, находясь практически в полуокружении, полк сражался до последнего патрона.
Г. А. Рубцов погиб в последние дни обороны. В честь него названа одна из улиц в центре Балаклавы.
Несмотря на тяжелые бои, которые шли в 1941-1942 и 1944 гг., город сохранил свой древний облик. В частности, уцелела застройка конца XIX - начала XX в., т. е. тех лет, когда Балаклава была популярным курортом. Дома эти изрядно обветшали, требуют капитального ремонта, и он - надо отдать должное строительным организациям - производится своевременно. Но вот беда - ремонт имеет свои правила и расценки, которые никак не предусматривают восстановление лепных украшений фасада, изготовление индивидуальной 'столярки' для сложных оконных и дверных проемов, укладки на крышах старой черепицы, отливки фигурных решеток балкона. Поэтому облик Балаклавы стремительно меняется. После капитального ремонта оригинальный старый дом, пленявший обилием декора, непохожестью окон в старинных переплетах, резными и чугунными балконными ограждениями, превращается в скучную ординарную постройку с гладким, невыразительным фасадом. Предпринимались попытки объявить центр Балаклавы комплексным памятником архитектуры (особую озабоченность проявляет общество охраны памятников), но пока что попытки эти успеха не имели.
Реальная опасность грозит и церкви Симона дель Орто (1357 г.) - самому старому зданию Балаклавы. Одна из балаклавских организаций, несмотря па протесты общественности, собирается превратить церковь в лабораторный корпус с надстройкой второю этажа. Понятно, что это приведет к полному уничтожению памятника.
В послевоенный период в Балаклаве увеличилась площадь застроенной территории раза в два. За это время появилось немало интересных по архитектуре зданий. Примером могут служить здания Балаклавского райкома партии (конец 50-х годов), Севастопольского лесхоззага (1971 г.), кафе-столовой на улице Крестовского (1978 г.) и другие. Кроме чисто архитектурных достоинств, эти здания имеют одну общую положительную черту - при их строительстве не был снесен ни один из старых домов Балаклавы, оригинальнейшего уголка нашей Родины, которым так восхищался Александр Куприн.
ЗАПАДНЫЙ БЕРЕГ
Пляжи Южного берега Крыма состоят в основном из гальки твердых пород - гранитов, базальтов, диабазов. По берегам Гераклейского полуострова преобладают обкатанные обломки известняка, которыми, как мелом, можно писать на школьной доске. А вот пляжи западного побережья, начиная от Константиновского мыса на Северной стороне Севастополя - сплошь песчаные. Тянутся они почти непрерывной лентой до скал мыса Тарханкут, что севернее Евпатории. В пределы Севастополя входит изрядная часть этого побережья - 24 км.
Начинается западный берег очень людными пляжами. От Толстого мыса (он немного севернее Константиновского, большой, приземистый, словом, 'толстый') следует пляж турбазы КЧФ, дальше - знаменитый пляж Учкуевка (по имени давно не существующей деревни Уч-Куя, принадлежавшей когда-то адмиралу Ф. Ф. Ушакову).
В Учкуевке береговой обрыв срыт - не только для того, чтобы обеспечить удобный доступ к пляжу, но, главным образом, из-за оползней. Здесь устроен причал, к которому подходят катера из города. Севернее причалов нет, хотя пляжи прекрасные. Первые километры берега поделены между различными учреждениями.
Пойма Бельбека тоже осваивается. Уже сооружена платная охраняемая автостоянка -кемпинг. К услугам приезжающих - индивидуальные домики. Проектируются пионерские лагеря, пансионаты.
Двигаясь по пляжу на север, придется перейти вброд и сам Бельбек. Но это очень простая переправа - река летом глубиной по колено. Как ни странно, но тюркское слово 'бельбек' означает в переводе 'сильная, напряженная спина, хребет'. Глядя на крошечную речушку, сонно тянущуюся в низких песчаных берегах, вы будете недоумевать, почему ей дали такое имя? Но в половодье (а оно в Крыму бывает дважды в год - весной, когда тают снега в горах, и осенью, в период дождей) уровень воды в Бельбеке поднимается на несколько метров, иногда река заливает всю долину и мчится к морю, неся на своей 'напряженной спине' вырванные с корнем деревья, а норою и обломки домов.
Со стороны суши пойменная долина замкнута невысокими возвышенностями - это начинаются Мекензиевы горы. Местность прочно вошла в историю города, особенно в годы Великой Отечественной войны.
Во время обороны Севастополя 1941-1942 гг. Мекензиевы горы были ключевой позицией наших войск. Фашистское командование предпринимало все возможное для их захвата, стремясь выйти к северному берегу Севастопольской бухты. Особенно ожесточенные бои развернулись здесь с 8 июня 1942 г. Железнодорожная станция Мекензиевы Горы трижды переходила из рук в руки. Неподалеку от станции находилась героическая зенитная батарея № 305, которой командовал старший лейтенант И. С. Пьянзин. Когда орудия вышли из строя, кончились боеприпасы, 365-я вызвала огонь на себя...
Своим названием эта местность обязана адмиралу Ф. Ф. Мекензи, в 1783-1786 гг. командовавшему эскадрой Черноморского флота. Шотландец Томас МакКензи, ставший Фомой Фомичем Мекензи, с 1765 г. служил на русском флоте, участвовал в Чесменском сражении, служил на Балтийском флоте. В 1783 г. в чине контр-адмирала был направлен на создававшийся тогда Черноморский флот. Будучи командующим эскадрой, принимал активное участие в строительстве Севастополя. Тогда же получил от Г. А. Потемкина земли под хутор в районе нынешних Мекензиевых гор, отсюда и пошло название этой местности.
Определенную роль сыграла эта возвышенность и в годы Крымской войны. Командование англо- французской армии, в сентябре 1854 г. приблизившейся к реке Бельбек, еще не имело определенного решения, с какой стороны атаковать Севастополь - с севера или с юга. Союзники увидели на возвышенности форт, который показался им очень мощным (это было слабое Северное укрепление), и другой, нависший над рекой Бельбек, на отроге Мекензиевых гор, и двинулись в обход Северной стороны. Любопытная вещь: если Северное укрепление, как бы слабо оно ни было, все-таки реально существовало, то второй форт - вообще плод воображения! Однако о нем пишут почти все французские и английские мемуаристы. Скорее всего, за действующую крепость неприятельские наблюдатели приняли валы средневекового укрепления. Это несохранившееся сооружение находилось на месте 30-й береговой батареи.
Легендарная 30-я... Под таким номером она прославилась в Великую Отечественную. А сооружена батарея в начале XX в. (впоследствии перестроена и усилена) и входила в Северную группу фортов, прикрывавших Севастополь с севера. К началу второй героической обороны она представляла собой сложный комплекс подземных сооружений с помещениями для гарнизона, складами. На поверхности находились только две бронированные башни, каждая с двумя 305-мм орудиями. Это были очень мощные пушки, их снаряды наносили огромный урон врагу даже в тыловой зоне.
В разгар третьего наступления на Севастополь, 17 июня 1942 г., гитлеровцы обрушили на батарею сотни снарядов крупного калибра. На позиции 30-й и подразделения Приморской армии, прикрывавшие батарею, Манштейн, командующий немецкой армией, бросил 213-й полк 73-й пехотной дивизии, 88-й
