созиданию, чем к разрушению. В провинции Ахайя (то есть, собственно, в Греции) вел работы над грандиозным каналом через Истмийский перешеек. «Собрал сходку, призвал преторианцев начать работу, под звуки труб первый ударил в землю лопатой и вынес на плечах первую корзину земли». Новый водный путь сократил бы морское сообщение между Италией и Афинами примерно на месяц. Поначалу Нерон не пренебрегал и воинской славой империи: он задумал поход к Каспийским воротам, набрал в Италии новый легион из молодых людей шести футов роста и назвал его «фалангой Александра Великого». Но дальше этого дело не пошло.
Однако с хорошими починами что-то не заладилось, как, собственно, и с его репутацией в истории. Конечно, все вычитанные из Светония и других источников похвалы не отменяют других, более растиражированных сведений о нем, основанных в первую очередь на ужасающем сценарии убийства матери. Источники утверждают, что для его осуществления построили специальный корабль, который по выходу в море должен был развалиться на части и пойти ко дну. Но заговорщикам не везло: море было спокойным, а ночь звездной. Когда же обрушилась утяжеленная свинцом кровля каюты, в которой находилась Агриппина, высокие стенки ложа защитили ее. А потом, оказавшись в воде, мать императора смогла добраться до одной из рыбацких лодок. Ее наперсницу Ацерронию, которую злоумышленники приняли за Агриппину, забили баграми и веслами. Однако для самой Агриппины передышка была недолгой: матери не удалось убедить сына в том, что она не подозревает об истинной причине крушения, и тот послал к ней убийц. Сначала Агриппину ударили палкой по голове, а потом, когда центурион потянул меч из ножен, она подставила живот, восклицая «Поражай чрево!» Нерон же отправил сенату послание, в котором обвинил мать в попытке захвата власти и в покушении на его жизнь (это после кораблекрушения!). Текст позорного письма сочинил Сенека. Славе Нерона не способствовали и гонения на христиан. Как пишет Тацит, после обвинения иноверцев в поджоге Рима, «он предал их изощреннейшим казням».
За свои злодеяния Нерон, как известно, не остался безнаказанным. Смерть этого императора, правившего в самый разгар римского авторитаризма, по иронии судьбы полностью соответствовала полузабытым идеалам республиканской справедливости. В 68 году н. э. Сенат и римский народ неожиданно почувствовали себя в силах справиться с тираном. Узнав о смертном приговоре, Нерон пронзил себе горло кинжалом со словами: «Какой великий артист погибает!»
Эпоха республики 509—27 годы до н. э.
Веспасиан: Pecunia non olet — Деньги не пахнут
Расцветшей империи с гигантским объемом военных и хозяйственных задач требовался адекватный административный аппарат. Поэтому неудивительно, что начиная с рубежа I и II веков н. э. лица римских цезарей приобрели черты грубого и циничного отношения к каким-либо культурным излишествам. Одним словом, пришло время «солдат», таких как Веспасиан. «Перед тем, кто идет на борьбу за императорскую власть, один лишь выбор — подняться на вершину или сорваться в бездну», — писал о восхождении Веспасиана Тацит. По его мнению, «из всех римских государей он был единственным, кто, став императором, изменился к лучшему». Он поднялся на вершину и, будучи правителем, которого даже историки оценивали довольно ровно, имел он славу справедливого человека. Так что не будем искать в его портрете крайностей. Веспасиан, правивший с 69 по 79 год н. э., с большим воодушевлением занялся восстановлением Рима, разрушенного после гражданской войны. «Приступив к восстановлению Капитолия, первый своими руками начал расчищать обломки и выносить их на собственной спине», — рассказывал Светоний. При нем началась «стройка века» — сооружение грандиознейшего амфитеатра древнего мира — Колизея. «Сдача объекта» осуществилась уже в правление императорского сына и тезки, Тита Веспасиана.
Кроме того, нежданно-негаданно оказавшись на вершине власти, император сохранил привычки человека- обывателя: быт его оставался скромным, он испытывал особую неприязнь к мужчинам, уделявшим слишком пристальное внимание своей внешности. Однажды, когда некто явился к императору благодарить за полученную должность, благоухая при этом дорогими ароматами, Веспасиан пришел в ярость: «Лучше бы ты вонял луком!» Должности несчастный тут же лишился. С другой стороны, цезарь был неизменно доступен для людей и выслушивал их просьбы. Даже распорядился снять охрану у дверей своего жилища, чтобы всякий гражданин мог в любой момент проникнуть туда. Собственного скромного происхождения он не скрывал и не чурался. Когда некто из лести попытался возвести его род к одному из сподвижников Геркулеса, он смеялся громче всех. Что касается пороков, то Веспасиан был жаден.
Известен его диалог с сыном, который упрекал отца, обложившего грабительскими налогами даже общественные уборные. Тот в ответ предложил сыну понюхать монету и убедиться, что «деньги не пахнут». В другом случае «один из его любимых прислужников просил управительского места для человека, которого выдавал за своего брата; Веспасиан велел ему подождать, вызвал к себе этого человека, сам взял с него деньги, выговоренные за ходатайство, и тотчас назначил на место; а когда опять вмешался служитель, сказал ему: «Ищи себе другого брата, а это теперь мой брат». Говорят, однажды в дороге «он заподозрил,
