— Из прибалтийских немцев. До революции в Петрограде у меня была табачная фабрика. Эмигрировал сюда в тысяча девятьсот восемнадцатом году.
— Вы один живете в особняке?
— О нет, со мной тридцать дам. Все невольно переглянулись.
— Господа, здесь живут престарелые русские эмигрантки. Если желаете убедиться, прошу! — поспешил разъяснить фабрикант.
В просторном вестибюле особняка в креслах сидели несколько женщин, из которых самой молодой было никак не меньше шестидесяти лет. Они поднялись навстречу и по одной начали представляться:
— Графиня такая-то…
— Баронесса такая-то…
Странно было слышать эти пышные, известные только по книгам титулы».
Их было шестеро. И на вопрос: где же остальные дамы?— одна из них, баронесса Эссен, вдова известного русского адмирала, распахнула шторы и пригласила всех жестом к окну. Выражение любопытства на лицах офицеров медленно сменилось изумлением. На зеленой лужайке в разных направлениях двигались, держась за натянутые бечевки, худенькие фигурки в одинаковых платьях и белых фартучках. А прямо под окном в такой же одежде сидела на скамейке белокурая девочка лет четырех с перетянутыми черной лентой глазами.
— Господа офицеры могут видеть — мы на собственные средства содержим пансионат для ослепших девочек — жертв британских бомбардировок. Им от 5 до 19 лет. Все они сироты.
Рюгену в годы войны досталось, что называется, «по полной программе». Гитлеровцы разместили на острове несколько десятков секретных биологических и химических лабораторий, на нескольких полигонах производили испытания новых образцов оружия — все виды ракет «Фау», новые модели танков и самолетов родились именно на Рюгене. Поэтому за долгие военные годы авиация союзников последовательно превращала курортный остров в подобие лунного ландшафта… Но лаборатории и полигоны, защищенные многометровыми бетонными перекрытиями, продолжали функционировать до самого конца войны, а от бомбежек больше всего пострадали мирные жители.
Изувеченные войной дети — кого это могло оставить равнодушным? Федюнинский вспомнил ослепших от голода, бомбардировок и артобстрелов детей Ленинграда, где пробыл все три блокадных года. Немецкие дети ничем не отличались от них. Генерал принял решение защитить их от возможных инцидентов.
Выдержка из политдонесения Начальника политотдела 2Уд.А. от 8.5.45 г. № 00176
«…05.05.45 г. командованием 2Уд.А при производстве рекогносцировки местности в северной части о. Рюген, на отрезке шоссе между населенными пунктами Варнкевиц и Путгартен был обнаружен частный женский пансионат для слепых. В приюте содержалось до 30 слепых больных и раненых женского пола в возрасте от 4 до 20 лет. Обслуживание и содержание приюта производилось 7 эмигрантами из бывших дворян русского происхождения. В связи с тем, что прилегающее к пансионату побережье является десантоопасным, было принято решение расквартировать на территории приюта отдельную разведроту 108 ск (командир роты к-н Калмыков С.А.) с целью наблюдения и охраны прилегающего 15-километрового участка побережья. Также перед Калмыковым была поставлена задача — исходя из гуманных соображений, оказать возможную первую помощь продовольствием слепо-больным и взять их под охрану…»
Их было 32 человека — войсковых разведчиков, спаянных боями и армейской дружбой в единую семью. Пестрый национальный состав, не менее пестрый список профессий от инженера до «медвежатника» (сам капитан Калмыков до войны был агрономом совхоза лекарственных растений в Башкирии).
Война, выпавшая на их долю, была по-особенному беспощадной и жестокой с каждым из них. На их счету — и многодневные рейды по немецким тылам, и угнанные немецкие танки, и множество вражеских «языков». За всем этим стояла постоянная групповая игра в прятки со смертью за гранью сколько-нибудь допустимого риска. Жизнь в разведке выработала у них не только ловкость, отвагу и умение виртуозно и профессионально убивать или похищать врагов. Главное, что отличало и отличает разведчика, — необычайно высокая нравственность и надежность. Что и говорить, не случайно появилась расхожая, но точная фраза: «Я бы с ним в разведку не пошел…» Досыта нахлебавшиеся войной и бесконечно уставшие от своего военного ремесла, герои нашего рассказа знали лучше, чем кто бы то ни был: война не списывает ни предательства, ни малодушия, ни подлости.
Итак, 32 войсковых разведчика разместились в женском пансионате. Война для них закончилась. Они прожили там 5 дней. Была упоительная весна 1945 года.
Никто не знает, о чем могли говорить в эти дни старушки-эмигрантки с бывалыми русскими солдатами. Наверняка они говорили о Питере — городе их юности и городе, который эти солдаты отстояли.
Никто не знает и о том, как складывались отношения разведчиков со слепыми девочками. Но в документах 2Уд.А. сохранилось требование от 6 мая 1945 года, подписанное капитаном Калмыковым, на выдачу со складов 43 наименований товаров и продуктов, среди которых называются простыни, наволочки, котел для приготовления пищи, крупы, консервы, мука, женская обувь малых размеров — 60 пар и 10 кг шоколада. Через всю накладную — виза: «Изыскать и выдать! Командир 108-го стрелкового корпуса генерал- лейтенант В. Поленов». Перед советскими солдатами были беззащитные старухи и никому не нужные
