Вокруг Света 2006 №06

логически мыслить и анализировать происходящее. А отсюда уже — хроническая тревога и разнообразные психосоматические болезни. Кардиофобия, то есть навязчивая боязнь сердечных болезней, которая иногда усугубляется еще и боязнью умереть, может послужить здесь характерным примером. И знает человек, что по объективным медицинским показателям у него нет серьезных поводов для беспокойства, а все же прислушивается мнительно к своим ощущениям, фиксирует малейший дискомфорт в левой части груди, а воображение усиливает этот дискомфорт до такой степени, что действительно появляются фантомные признаки ишемической болезни. Отличить психогенные боли от тех, что связаны с истинным недугом, позволяют специальные тесты. При классической стенокардии состояние больного ухудшается в результате физической нагрузки, а улучшение наступает через две?три минуты после приема нитроглицерина. А в случае невроза умеренная физическая активность не провоцирует приступ, реакция же на нитроглицерин или явно замедлена, или, наоборот, наступает мгновенно…

Парад фобий

Социальным фобиям современные психиатры уделяют особое внимание. В последней международной классификации болезней их даже выделили в отдельную группу. Причем наибольшую «популярность» среди них завоевали два вида страха: ответственности и экзаменов. Первый опасен своим продолжительным действием. Принимая некое важное решение, совершая нелегкий выбор, человек естественным образом готовится иметь дело с последствиями. Часто это приводит не только к возникновению тревожных мыслей вроде «Справлюсь ли я?», «Правильно ли я действую?», но и к дисбалансу физиологических функций. Человек либо становится вдруг беспокойным и суетливым, либо наоборот — заторможенным и вялым. Из-за боязни ответственности многие отказываются от заманчивых предложений, на полпути сходят с карьерной дистанции, в общем, калечат свои жизни. Кратковременный же страх экзаменов, хоть и является сугубо частным, чреват скверными эффектами из-за значительной силы. Кроме того, охватывает он в основном молодых людей, чей организм еще не сталкивался с психосоматическими болезнями и не приноровился к ним. Отмахиваться от такого страха ни в коем случае не следует — дело может кончиться серьезными нарушениями нервной и сердечно-сосудистой систем. Впрочем, избавиться от него довольно просто. Нужно сделать несколько глубоких размеренных дыхательных движений, стараясь максимально удлинить выдох, затем «заставить» мышцы расслабиться при помощи специальных формул самовнушения и, наконец, несколько раз максимально подробно «нарисовать» в воображении желательную картину неминуемого события. Ну, попался вам легкий билет или вы вдруг вспомнили весь материал. Или просто преподавателю понравились. Главное — поверить в это… А бывают и более причудливые и менее объяснимые страхи, например перед предстоящей свадьбой, причем подвержены ему в основном мужчины. Классический случай имел место с Оноре де Бальзаком. Многие годы он переписывался с замужней графиней Эвелиной Ганской из Польши, мечтая соединить ее судьбу со своей. Но когда она овдовела и моральная преграда рухнула, писатель почувствовал, что смертельно боится столь желанной женитьбы. По мере ее приближения он чувствовал себя все хуже и хуже. На польской границе у него начались приступы астмы, носившие явный психосоматический характер. Бальзак ослабел и, когда явился в дом Ганской, не мог уже самостоятельно и шагу ступить — слугам пришлось поддерживать его под руки. Невесте он заметил: «Дорогая моя, я, кажется, умру, прежде чем дам вам свое имя», — но, к чести своей, от обещания своего не отказался. Последние дни перед венчанием автор «Человеческой комедии» пролежал почти парализованным. Его внесли в церковь в кресле. Вскоре он умер — пятидесяти лет от роду. «Странными» фобиями страдали и многие другие знаменитости. Николай Васильевич Гоголь боялся быть похороненным заживо, а Михаил Александрович Врубель испытывал панический страх перед любой понравившейся ему женщиной. Великие мыслители Артур Шопенгауэр и Фридрих Ницше страдали мизофобией (страхом перед грязью и инфекциями). Первый из них по этой причине опасался получать письма и пить из чужого стакана, а второй, здороваясь, не снимал перчаток. Кстати, не так давно на экраны вышел фильм «Авиатор» Мартина Скорсезе, где достаточно точно показана клиническая картина подобного синдрома. Главный герой — Говард Хьюз, человек отважный до безрассудства, не расстается с мылом и пытается оградить себя от мифической угрозы при помощи «магических ритуалов».

«Боюсь сказать, что боюсь»

Содержание страхов по мере развития общества довольно сильно изменяется. Известный советский невропатолог и психиатр академик Сергей Давиденков в свое время заметил, что раньше чаще боялись собачьего бешенства и сифилиса, а затем «перешли» на инфаркт миокарда. Новое поколение обогатило «энциклопедию» волнений СПИДом, птичьим гриппом, зомби и инопланетянами. Но хотя поводом для страхов может стать что угодно, их все-таки можно систематизировать и разбить на три вида: природные, социальные и внутренние. Первые вызываются реальными явлениями окружающей среды (боятся же люди молний, землетрясений, злых собак или болезней). Вторые связаны с ролями, которые играют люди в социуме (страх ответственности, страх перед браком или публичными выступлениями…). Третьи вызваны собственными мыслями и поступками (как бы не оскорбить кого-нибудь сгоряча, не попасть в смешное положение, не остаться на старости лет одиноким или не сойти с ума). А объединяет их всех характерное обстоятельство: каков бы ни был источник фобии, признаться в ее существовании (даже психологу) людям, независимо от пола и возраста, трудно. Это удивительное явление вскрылось по ходу недавно прошедшего в Воронежской медицинской академии исследования. Участникам, добровольно принявшим участие в тестировании, потребовалось сделать немалое усилие над собой, чтобы поведать о том, что их пугает.

Причин тут несколько. Во-первых, как уже говорилось выше, многие из нас и себе-то не могут признаться, что чего-то всерьез боятся, стараясь подыскать неприятному чувству более благовидное объяснение. Далее — механизм психологической защиты личности устроен так, что часть страхов вытесняется в область бессознательного, и возвращаются они либо под воздействием определенных «ключей доступа», либо во сне. Например, человек, которого укусила оса, сидевшая на банке с медом, может раз и навсегда перестать есть мед. А свидетель автокатастрофы потом снова и снова прокручивает увиденное в сновидении, причем с собою в главной роли. Иное дело — какое это окажет влияние на его «дневную жизнь»…

Сила проявления страха, вообще, очень индивидуальный фактор. Он может быть мимолетным, и тогда его принято называть «испугом». Может приобретать размытые и нечеткие очертания — получается тревога. А уж если становится острым и навязчивым, значит, мы имеем дело с фобией, которая годами способна мучить человека, отчуждая даже от самых близких и сочувственно настроенных людей.

Повышенная чувствительность к пугающим факторам, кстати, особенно характерна для юных созданий. Известный исследователь психического развития в детском возрасте Джон Боулби даже выделил для их страхов врожденные детерминанты, которые окрестил «природными стимулами и их производными». К природным стимулам, по Боулби, относятся одиночество, неизвестность, внезапное изменение поведенческих установок или боль (то есть все это предрасполагает к испугу). «Производные» от природных включают в себя темноту, высоту, животных, незнакомые предметы и людей.