если его оживить.
В моей груди кольнуло нехорошее предчувствие.
– И что… многих они оживляли?
– С помощью тайной магии и молитв жрецы Не Помнящих Зла превращали всех умерших членов общины в зомби. И хоронили в огромных подземных склепах. Считалось, что мертвые встанут в назначенный час. И будут они чисты помыслами, и забудут они зло… потому что у них останется только одно чувство – голод!
Я вздрогнул.
– Плохо ты как-то рассказываешь, Дартч. И сказки твои страшные.
Книжник шевельнулся в полумраке, пожал плечами.
– Я тоже думал, что это сказки, Рист. Пока мы сюда не провалились. Это их склеп. Видишь, там, в углу, темный провал? Это наверняка проход в другие залы. Там тоже могилы. Возможно, подземелья тянутся под всем Упыриным Пустырем. Община Не Помнящих Зла была очень большая.
– По крайней мере, понятно, почему здесь пустырь оставили. Кому же охота поверх могил жить? – острием меча я поворошил быстро прогорающий костерок. – И почему пустырь этот Упыриным назвали, тоже ясно. Зомби, считай, те же упыри, только по-вашему, по-ученому. А могил тут… много.
Дартч на четвереньках пополз между могил, всматриваясь в надгробные плиты.
– «Забудет зло вошедший в эти своды…» Святые боги, сколько же ИХ здесь!
Я снова поворошил костер, но без особого результата. Пламя заколебалось, только по полу пополз едкий дым. Простое дело: хочешь костер поярче – имей дров побольше!
– Знаешь, Дартч, тут жечь ведь того… особо нечего. Скоро огонь погаснет, – будем выбираться в темноте.
– Поищи на стене. Здесь наверняка приготовлены факелы, – отрешенно пробормотал Книжник. – Если только не сгнили от сырости.
Я прошелся вдоль стены, недоверчиво шаря по ней рукой. Зал был слишком велик, свет от костра сюда почти не попадал. Ага, есть! Мощный кованый держак, вбитый в стену, толстое древко факела… даже если смола засохла и осыпалась, древко точно сгодится!
– Факел – это хорошо! – я сноровисто сдернул его с держака. – Смотри-ка, и намотка цела! Истлела малость, но еще ничего. – Осторожно, стараясь не погасить последние лепестки огня, я запалил факел от тухнущего костерка. – Предусмотрительные люди похороны устраивали!
– Судя по рунам, это одно из захоронений, где лежат вожди общины и сами верховные жрецы, – проронил Книжник, пристально всматривающийся в надгробные плиты. – Значит, зомби не во всех могилах. Часть могил в таких склепах делали обычными, чтобы ожившим было чем… питаться. Значит, некоторые похороненные здесь умерли… гм, совсем. Хоть в этом нам повезло.
– Нам повезет еще больше, если мы сможем быстро отсюда выбраться. Хватит рассматривать могилы, Дартч. Стены из песчаника, попробуем вырубить ступени.
Книжник обернулся, и я увидел, что лицо у него совсем белое.
– Эти зомби уже вставали прежде, Рист! Надгробия сдвинуты!
Я почувствовал, как по спине пробежал холодок. В зале примерно две дюжины могил. Предположим, что приблизительно треть из них – обычные, «честные» могилы, еще из нескольких упыри выбраться не сумели. Но оставшаяся дюжина или даже больше меня пугала.
– Когда они просыпаются? Что-нибудь в легендах об этом сказано?
– Они встают, учуяв поблизости… еду. – Зубы Книжника явственно клацнули. – Они же всегда голодные, Рист. Вечно.
– То есть они должны встать прямо сейчас, да?
Ответить Книжник не успел. Каменная плита одной из могил со скрежетом сползла в сторону.
Что отличает хорошего воина от обычного увальня-стражника, привыкшего гонять по улицам пьянчуг и мелких воришек? Я вам скажу. Разница состоит в отсутствии привычки рассуждать. Тот, кто начинает рассуждать, когда надо действовать, долго не живет. Поэтому и нет среди наемников тугодумов – поубивали всех. Кого в боях порубили, кого демоны сожрали.
Я и прежде к тугодумам не относился, жизнь научила, а уж после всех этих рассказов про зомби да упырей и вовсе резвый стал. И мечом в открывшуюся могилу ткнул еще до того, как сам мертвяк показался. Сухо хрустнули кости, мерзко пахнуло сырой гнилью. Выдернув меч, я рубанул снова, теперь уже по высунувшейся из могилы костлявой руке. Обрубленная кисть не упала, намертво вцепившись в ногу Дартча. Книжник взвизгнул, ловко выхватил у меня факел и несколько раз взмахнул им, сбрасывая с себя шевелящийся обрубок.
– Быстро наверх, Дартч! – я понял, что мой вопль опоздал, прежде чем закрыл рот. Скрежет сдвигаемых камней и шорохи за спиной заставили ударить меня, не оборачиваясь. Клинок во что-то воткнулся, но я ощутил на шее твердые, непередаваемо холодные пальцы. Костер погас.
Взвыв, я перебросил мертвяка через себя, тут же пинком отправил обратно в могилу другого. Дартч, завывая от страха, размахивал факелом, отчего вокруг метались сумашедшие тени, не дававшие ничего разобрать. Я снова ударил ногой на звук, но промахнулся и едва не упал. Заскрежетали сразу нескольких надгробий, послышался скрип костей. Слева навалилось что-то гадкое и смрадное, совсем рядом с шеей клацнули зубы. По-настоящему испугавшись, я вырвался и отскочил в круг света, к Дартчу. Книжник пятился к стене, на него надвигались несколько угловатых фигур. В зомби не осталось ничего человеческого. Движения оживших трупов были резкие, неуверенные.
Меня охватило тоскливое отчаяние. Плохая смерть. В темной яме под землей, среди могильных червей и древних мертвяков. Сожрут и даже вкуса не почувствуют, зомби эти. Им что кровь пить, что землю с червями жевать – все едино. Одно слово: нежить.
Отчаяние придало мне сил. Рыкнув, несколькими ударами я расшвырял зомби и встал рядом с Книжником. Мои удары мертвяков не остановят, мертвых уже не убить. Полежат – и снова поднимутся. Отрубленная плоть прирастет, рассеченные кости срастутся. Они будут наступать снова и снова, пока я не обессилю и не выроню меч, а потом уже не смогу драться и кулаками. Мертвым некуда спешить. Они будут вставать снова и снова и рано или поздно растерзают живую плоть, так забавно провалившуюся к ним через дыру в своде склепа. А после спокойно лягут в свои могилы и снова будут ждать…
– Рист! Туда! – Книжник дернул меня за рукав, показывая на зияющую темноту лаза в стене.
– Там ведь… еще мертвяки!
– Где-то должен быть выход из склепа! Настоящий, чтоб ступени!
На самом деле выбора не было. Призрачная надежда выбраться всегда лучше, чем верная смерть. Бормоча сочиняемую по ходу дела молитву, я нырнул в проход.
– Пригнись!
Предупреждение Дартча запоздало. От звучного удара о низкий свод из глаз посыпались искры. Я мотнул головой и покачнулся, наваливаясь на спину Книжника. Тот споткнулся, едва не выронив факел, и мы, матерясь, вывалились в следующий зал. От предыдущего он отличался только размерами. Могил здесь было раза в два больше. Я с ужасом представил количество ворочающихся под плитами зомби, но Книжник обрадованно замотал головой, мол, правильно идем, и двинулся вдоль стены в поисках следующего прохода.
Зловещие шорохи и тяжелые шаги в темноте позади подгоняли лучше всяких слов. Торопливо шарящий по стене Книжник вдруг остановился и повернулся ко мне.
– Две новости Рист. Тебе плохую или хорошую?
– Порадуй меня! Хватит неприятностей, давай хорошую! – Из прохода между залами вынырнула первая угловатая фигура. Одновременно несколько могильных плит явственно дрогнули и сдвинулись.
– Проход здесь. И скорее всего, он ведет в центральный зал склепа, где есть лестница на поверхность. Ну, та самая, по которой общинники гробы спускали, и вообще…
Что болтливость одолевает Книжника в самый неподходящий момент, я уже знал. Поэтому просто отодвинул его, выискивая лаз в стене. Проход действительно был. Узкая, малозаметная ниша и медная дверь с дурацким волнистым знаком. Я с силой рванул за кольцо. Дверь подалась на ладонь, не больше. Верхний край уперся в осевшую глыбу песчаника. Миленько.
– Это и есть плохая новость. Ты просто не дослушал. – Книжник виновато потупился. – И все же
