Китайцы с облегчением устремили взгляды туда, куда неизменно устремляли их в трудную минуту, — к Золотому веку мифических императоров древности, правивших мудро и справедливо. Конфуций любил приводить этот век в пример живущим.
Финальный аккорд
В 1981 году ЦК КПК вдруг будто просыпается от спячки, протирает глаза и сообщает городу и миру о своих ощущениях. Решение «По некоторым вопросам истории партии» признает: «Культурная революция не была и не может быть революцией или источником социального прогресса в каком бы то ни было смысле... она явилась смутой, вызванной сверху по вине руководителя и использованной контрреволюционными группировками; смутой, которая принесла серьезные беды партии, государству и всему многонациональному народу». Беда в том, что так не бывает. Кто бы ни инициировал «смуту», в ней принимали участие не два и не три человека, даже не четыре. Похоже, американский китаец, историк Сун Юнъи, с ареста которого начался этот рассказ, открыл именно этот секрет.
На мавзолее Мао Чжуси, на той самой главной площади страны Тяньаньмэнь, где уже в 1989 году престарелый Дэн Сяопин раздавил танками демонстрацию совсем других студентов, до сих пор красуется портрет Великого Кормчего. Не надо кидать в него чернильницами. Это чревато тюремным заключением или смертной казнью. Да и вообще — не надо. «Культурную революцию», как любую другую революцию в любой другой стране, китайцы сделали все вместе. Вместе из нее и вышли. Хотя, как мы уже выяснили, это — государственная тайна.
Фань насущный
Китайская еда делится на «фань» и «цай» — две неразделимые и противоположные части, дополняющие друг друга и классово, и антагонистично. Фань приблизительно то же, что для нас хлеб, то есть базовая еда, которая дает возможность жить. И хотя слово «фань» означает рис, им принято называть и лапшу, и любые мучные и зерновые изделия. Цай же — все остальное съедобное, побывавшее в руках повара: овощи, мясо, птица, морепродукты, фрукты, орехи.
Тайбэй. Периодически проходящие здесь Праздники китайской еды свидетельствуют: съедобно все, даже личинки тутового шелкопряда
Некогда Мао Цзэдун произнес лозунг, кардинально отличавшийся от пищевой программы короля Генриха IV, мечтавшего, чтобы каждая крестьянская семья во Франции хотя бы раз в неделю могла готовить на обед курицу. Слова, сказанные Великим Кормчим, звучали лаконичнее и жестче: «Железная чашка риса». Что это значит? Конечно же, не то, что прекрасные китайские фарфоровые пиалы-вань следует заменить металлическими, а то, что каждый житель КНР должен «железно» потреблять по чашке риса в день, иными словами, не голодать. По мере возрастания благосостояния к фань можно добавлять цай — от самого распространенного его вида, китайской капусты, до всем известных, но мало кем отведанных сунхуадань — «тухлых яиц».
В идеале рацион китайца должен быть сбалансирован таким образом, чтобы фань и цай дополняли друг друга по образу женского и мужского начал инь и ян. И если в питании будут гармонично соотноситься доли зерновых, овощей и животного белка, тогда, по китайским понятиям, будет правильный цань, то есть стол.
Провинция Гуйчжоу, городок Чжаосин. Хорошенько опаленная куриная лапа так и зовет отведать супчика
Культ свежести
С точки зрения европейцев, правила традиционной китайской трапезы вывернуты наизнанку. Это очень похоже на то, как до реформы письма китайцы писали тексты справа налево и сверху вниз. Так же наоборот они и едят. До сих пор. Начинается застолье с чая, а заканчивается… супом. Поначалу это кажется диким: ведь мы привыкли завершать чаем плотный обед и абсолютно уверены в том, что поступаем правильно. Хотя, с точки зрения современных диетологов, такая очередность блюд вполне соответствует формуле здорового и правильного питания.
