Модель сифонофоры Forskalia edwardsii, описанной немецким натуралистом, автором книги о морских беспозвоночных, Албертом Келликером в 1833 году
Профессиональная публика неизменно приходила в восторг от этих изделий и их научной достоверности. В биологии всегда ценились объемные модели, особенно если живой экземпляр скопированного вида трудно достать или он слишком мал и слишком подвижен, как, например, крошечные одноклеточные, различимые лишь под микроскопом. Для воспроизведения таких деликатных организмов не подходят обычные материалы: воск, дерево или гипс. А вот хрупкое прозрачное стекло очень подходит. К 1888 году каталог работ дрезденских стеклодувов включал более 700 единиц хранения.
Еще 131 беспозвоночное из мастерской Блашка поступило в Музей естественной истории в Бостоне . Однажды эти произведения увидел профессор ботаники Линкольн Гудейл. Красивые и наглядные «стекляшки» не шли ни в какое сравнение с пособиями, которыми пользовался ранее он сам: цветными изображениями, гербариями, черно-белыми снимками, копиями из папье-маше. Покоренный изделиями Блашка, он решил во что бы то ни стало заполучить такие же образцы для Ботанического музея Гарвардского университета. В 1886 году Гудейл приехал в Дрезден и уговорил мастеров работать исключительно на него. Чтобы копировать растения, отец и сын были вынуждены проводить дополнительные научные изыскания, а также изобрести новые виды стекла, однако с 1890 года они начали работать только для Гарварда. До 1937 года Блашка успели сделать более 3 000 моделей 164 различных видов растений. И сейчас ученые из многих стран стремятся в Гарвард, чтобы увидеть это уникальное собрание, в экспонатах которого нет ни единой морфологической ошибки.
В общем, отлично зная биологию, ювелирные технологии и обладая отменным вкусом, Блашка сумели создать редчайший синтез — науки и искусства. К сожалению, у них не было учеников и наследников, и их метод создания научных моделей был впоследствии утерян. Во время Второй мировой войны в их мастерскую в Дрездене попала бомба, погибли также экспонаты, хранившиеся в Дрезденском королевском зоологическом музее и других музеях Германии.
Оазисы экзопланет
Профессор М. Майор из Женевского университета (Швейцария), открывший в 1995 году первую экзопланету (слева) и профессор Дж. Марси из Университета Калифорнии в Беркли (США) возглавляющий наиболее успешную группу «охотников за экзопланетами»
Первое достоверное сообщение о наблюдении планеты, расположенной близ другой звезды, прозвучало в конце 1995 года. Всего через десять лет за это достижение была вручена «Нобелевская премия Востока» — награда сэра Ран Ран Шоу (Run Run Shaw). Гонконгский медиа-магнат уже третий год дарит по одному миллиону долларов ученым, достигшим особых успехов в астрономии, математике и науках о жизни, включая медицину. Лауреатами 2005 года по астрономии стали Мишель Майор из Женевского университета (Швейцария) и Джеффри Марси из Университета Калифорнии в Беркли (США), получившие премию на торжественной церемонии в Гонконге из рук самого ее учредителя — 98-летнего господина Шоу. За время, прошедшее после обнаружения первой экзопланеты, исследовательские группы, возглавляемые этими учеными, открыли десятки новых удаленных планет, причем на долю американских астрономов во главе с Марси пришлось 70 из первых 100 открытий. Этим они взяли своего рода реванш у швейцарской группы Майора, которая в 1995 году на два месяца опередила американцев с сообщением о самой первой экзопланете.
Технология идентификации
Первым разглядеть в телескоп планеты возле других звезд пытался голландский математик и астроном Христиан Гюйгенс еще в XVII веке. Однако он ничего не смог найти, поскольку эти объекты не видны даже в мощные современные телескопы. Находятся они невероятно далеко от наблюдателя, размеры их по сравнению со звездами невелики, отраженный свет — слабый. И, наконец, расположены они близко от своей родной звезды. Вот почему при наблюдениях с Земли заметен лишь ее яркий свет, а тусклые точки экзопланет просто «тонут» в его сиянии. Из-за этого планеты за пределами Солнечной системы долгое время оставались нераспознанными.
В 1995 году астрономы Мишель Майор и Дидье Келос из Женевского университета, проводя наблюдения на
