— Передам. Всего вам доброго! – и Ира застучала каблучками по полу, оставляя нас одних в номере.
— Всего доброго, – Люсьен закрыл за ней дверь. – Валенсия, ты роскошно выглядишь, моя осенняя сказка весенней Одессы!
Его стихи неподражаемым оперным тенором вливались в мои и без того опутанные чарами розовые мысли. Ушами я уже точно была влюблена в «Дюжесиля», в его любовную лирику, в современный образ дон Жуана. Но разум боялся его любить. Наверное, опасаясь предположения, что Люсьен часто и очень быстро влюбляется, и вскоре столь же быстро разочаровывается.
— «По-весеннему осенней красотой» – лишь успела я повторить, прежде чем его упругие губы, бесстрашно размазали перламутровый блеск по лицу. И Люсьен вовсе не боялся испачкаться губной помадой, в отличие от Паулина.
Потом снова послышался сигнал телефонного звонка.
— Ни минуты покоя, – вытирая губы, я взглянула в глаза своего поэта-романтика. – Я должна ответить.
Люсьен освободил меня из плена страстных объятий с понимающим видом. Его губы слегка поблескивали, а глаза излучали глубокий внутренний свет. Невольно я им залюбовалась, машинально отвечая на звонок.
Голос Мануила Александровича бодро меня поприветствовал, потом он поинтересовался, где я остановилась, и поставил в известность о небольших изменениях в культурной программе сегодняшнего дня:
10.00 – Открытие фестиваля в ДК студентов ОНПУ
– презентационные проекты,
– выступления членов жюри;
12.00 – конкурсная программа (с антрактом);
16.00 – спектакль «Безбрежный океан любви» в исполнении молодых начинающих актеров;
17.00 – награждение победителей (гран-при, лауреат, три дипломанта, и приз зрительских симпатий!).
Все указывало на то, что до начала запланированного творческого вечера времени оставалось немного …
— Люсьен, мы должны поторопиться, в 10.00 – начало фестиваля. Вы уже завтракали?
— Еще нет, и надеюсь, мы позавтракаем вдвоем?
— С удовольствием, только не в японском ресторане. Может, сходим в пиццерию? – предложила я.
— Не возражаю, – Люсьен снова заключил меня в свои объятья, на этот раз легонько поцеловав в губы, а потом глубоко вдохнул запах моих волос, предварительно опрыснутых французскими духами.
Поправив макияж, и поухаживав за своим страстным поклонником, вытирая влажной салфеткой кожу вокруг его губ, я взяла сумочку, положив в её кармашек листочек, оставленный Ириной. Затем мы покинули комфортный номер исторически важной одесской гостиницы «Пассаж».
… В пиццерии вкусно пахло хрустящими булочками и насыщенным ароматом кофе. Мы уже доедали свой завтрак, когда Люсьен вдруг потянулся за своей барсеткой из натуральной кожи в тон его коричневым туфлям. Он достал свою записную книжку и ручку, и я только успевала следить, как на чистый лист ложились строчка за строчкой его стихи.
— Послушай, что мне пришло в голову: «Весенней осенью из лета» – и песней строчки разлились…
— Ты писал обо мне?
— Ну, о ком же еще? Ведь это ты похожа на осень своими огненными волосами и карими глазами из-под пушистых черных ресниц. Но с твоим появлением все вокруг оживает. Ты волшебницей-весной разбудила в моем сердце спящую любовь, моя прекрасная Валенсия.
Его рука накрыла мою ладонь. Люсьен нежно поглаживал меня, словно не замечая обручального кольца. Как же мне хотелось снять это кольцо и не надевать никогда, чтобы оно не напоминало мне о предательстве.
— Спасибо за прекрасные стихи, за вчерашний вечер и незабываемую ночь, – я смотрела на него с восхищением, и он явно догадывался, какое пламя бушевало в моей груди.
— У нас впереди еще один вечер и еще одна ночь, – спокойным голосом говорил Люсьен, пытаясь скрыть волнение, но я чувствовала, что он не хочет со мной расставаться, так же как и я с ним.
— Еще один вечер и еще одна ночь. Это так мало…
— Мало. Поэтому мы должны встретиться снова, – он с надеждой смотрел мне в глаза, а я не знала, что и ответить.
