… И не смотря на то, что нашей Мурчелы больше не было, в квартире стоял неприятный запах. Было такое чувство, что два дня не выносили мусорный пакет, в котором явно лежали остатки от соленой селедки или другой рыбы.
Изольда Бенедиктовна в длинном махровом халате исключительно белоснежного цвета встретила нас у двери. Елисей оживленно крутился вокруг, пока я не взяла его на руки – моего маленького принца, радостно обвившего мою шею теплыми ручками!
— Мамичка! – мой малыш поцеловал меня в щеки.
— Моё солнышко! Я за тобой так соскучилась!
— И я «заскучился»! – прозвучало в ответ.
— Раздевайтесь, потом будете обниматься, – «её величество королева» распорядилась леденящим голосом.
— Беги, Елисей, маме нужно снять с себя верхнюю одежду, – я погладила его по светлым волосам, опуская на пол, который, кстати, три дня никто не мыл.
Одарив меня королевским взглядом, Изольда Бенедиктовна тут же заявила, что нам нужно серьезно поговорить, и едва Паулин помог мне раздеться, гладенькая изящная ручка свекрови потащила меня на кухню. Паулин же уныло молчал, виновато опуская глаза.
— Что у вас здесь произошло? – смутные сомнения роились в голове.
На кухне меня ожидал неприятный сюрприз и не только в виде забрызганной раковины, до верху наполненной грязной посудой. На коричневой столешнице белели рассыпанные сахаринки, горстки гранулированного какао вздымались как песочные барханы, утопая в растекающихся каплях молока. На желтых стенах виднелись отчетливые следы от борща, а холодильник был исписан черным фломастером в абстрактном стиле Елисея.
— Вот полюбуйся, – недовольно ворчала «графиня», разводя руки полукругом. – Разве можно женщине, матери оставлять пятилетнего ребенка одного?
— Но я оставила ребенка с вами, Изольда Бенедиктовна, – возмутилась я, – вы ведь бабушка как- никак, и женщина, и мать. А еще у Елисея есть отец. Да, Паулин Борисович? Вы что вдвоем не могли справиться с ребенком? А посуду помыть некогда было? А со стола прибрать? И куда вы смотрели, когда Елисей сам ел борщ? А когда рисовал на холодильнике? – лучшая защита, это нападения, именно этой тактике я и последовала в разговоре с недовольной свекровью, обвиняющей меня в длительном отсутствии.
— Я вам не домработница, Валюшка, а Паулин мужчина, а ты его жена, как бы между прочим, и обязана заниматься домом, а не разъезжать по фестивалям. Твоё место здесь с мужем и ребенком, – добавила она мягче.
— Я творческая личность. И считаю, что одно другому вовсе не мешает. А вот вы с поставленной задачей не справились. А может вы сами дали Елисею черный фломастер, чтобы он изрисовал холодильник?
Паулин молчал, спрятав руки в карманы. Его жабо при ярком освещении выглядело ужасно. Еще и облегающий покрой рубашки вместо того, чтобы подчеркивать достоинства, указывал на обвисший живот и полное отсутствие квадратиков соблазнительного пресса. Годы, что тут поделаешь, – поразмыслила я. Но и опять же, в 42 года стоять и молчать как провинившийся школьник, это ненормально. Изольда Бенедиктовна все-таки имела большую власть над сыном, и Паулин позволял ей помыкать собой.
— Грубиянка, – разозлилась свекровь, метая глазами молнии. Тебе совершенно нет надобности работать. У тебя, ты посмотри, какой муж есть, – она обеими руками демонстративно указала на Паулина, который заметно начинал нервничать. – У него своя фирма, бизнес. Разве тебе мало денег? Или ты в чем-то нуждаешься? Я понимаю, я всю жизнь работала, но у меня не было другого выхода. Я сама растила сына без мужа, без чьей-либо помощи. А ты? – наконец-то она остановилась, сложив руки в боки, ожидая моего ответа.
— А я не хочу сидеть в четырех стенах, – коротко ответила я, хватаясь за полотенце, чтобы убрать со стола.
— Значит так, Валенсия Викторовна, пока ты не передашь должность главного редактора своего мини-издательства в другие руки, я никуда отсюда не уеду.
— Что? Вы больше ничего не придумали? – этого я просто не ожидала (Это ж надо вынуждать меня стать домохозяйкой, угрожая тем, что мне придется еще длительное время «наслаждаться» компанией свекрови).
— Я в воскресенье никуда не уезжаю. Мы с Паулином уже побеседовали на эту тему. И я намерена погостить у вас дольше, чем обычно. Как раз попытаюсь повлиять на твое решение относительно работы и твоего творчества в целом. Не нравятся мне твои, пусть и нечастые командировки. Порядочная женщина не должна разъезжать по чужим городам без мужа.
— Паулин? – я вопросительно ждала его реакции, но он угрюмо молчал.
— Это все, что я хотела сказать, Валюшка. Теперь можешь спокойно приниматься за уборку. И обрати внимание на окна, их стоит вымыть, у вас очень пыльный город, – подняв дугой бровки и поправляя безупречную укладку седых волос, Изольда Бенедиктовна вышла в коридор.
— Паулин, ты, что язык проглотил? – я захлопнула кухонную дверь. – Что это за новости «мы уже побеседовали на эту тему»? По твоему я должна скорее рассчитаться, чтобы облегченно вздохнуть, махая платочком вслед отправляющемуся поезду, увозящему твою маму в Архангельск?
— Валенсия, я не хочу тебя огорчать, – он взял меня за плечи, при этом соблюдая дистанцию в полметра, – мама хочет остаться у нас навсегда.
— Что? А как же лесоперерабатывающая база?
— Маме уже 63 года. Какая может быть лесоперерабатывающая база? Ей давно пора сидеть дома и вязать шерстяные носки, – Паулин отнял у меня полотенце, продолжая вместо меня сметать со стола.
— А как же её любимый дом? – я открыла кран с горячей водой, принимаясь мыть посуду.
— Она его продаст.
— И купит себя дом в Донецке?
— Не знаю, – замялся Паулин, – у нас ведь большая трехкомнатная квартира, разве нам не хватит места под одной крышей?
— Я не понимаю, Изольда Бенедиктовна хочет, чтобы я целыми днями находилась в её обществе? Я не выдержу слишком длительного общения с твоей мамой. Ты разве не заметил, в котором часу я уезжала на работу и в понедельник, и во вторник?
— Заметил, Валенсия, и мама тоже заметила, что ты её недолюбливаешь. А ведь она не сделала тебе ничего плохого, – упрекнул меня муж.
— Паулин, я дома хочу тишины и покоя, а твоя мама просыпается в 5 утра и начинает греметь чашками, ложками. А еще она заняла нашу спальню. И вообще у меня нет ни малейшего желания выслушивать её нравоученья.
— В любом случае какое-то время тебе придется её потерпеть. Потом возможно, если она все-таки продаст свой дом в Архангельске, мы подыщем ей домик в нашем городе, или квартиру, например, в нашем районе.
— Замечательно, но я как работала, так и буду работать, и твоя мама меня не заставит плясать под свою дудку.
Паулин не стал больше со мной спорить. Он молча вытирал чистые тарелки и складывал на полочку…
Глава 8
О, Мария, зачатая без греха,
Сделай так, чтобы я могла грешить без зачатия.
