повод для ошибки. И эта ошибка — не рабочая. Она — основательная. Нельзя на допуске базировать причину того или иного поступка человека. Это — твой допуск, а не его. Нельзя своей логикой оправдывать поведение интересующего тебя объекта.
Спокойно, Витя, спокойно…
Я поднялся из-за стола и прошел мимо полураздетых девиц на кухню. Телефон…
— …Сергей, это опять я, Ломакин.
— Тебе что не отдыхается-то? Вон, слышу, девчонки у тебя уже «завелись».
— Да бог с ними, с девчонками. Ты мне скажи — какие ранения у Шкурко и кто опознавал труп? Точнее сказать, его вообще кто-нибудь опознавал?
Смыслов устало выдохнул в трубку:
— Слушай, зачем тебе это, а?
— А вдруг я тот самый человек, который поможет тебе побыстрее получить погоны майора?
— За такие беседы с тобой кто-нибудь поможет мне снять погоны капитана…
— Если только сам не проболтаешься… Смыслов опять вздохнул.
— Один выстрел — в затылок. Два — в лицо. Судя по найденным пулям и гильзам — американский кольт сорок пятого калибра. После выстрелов на плечах Шкурко осталась одна шея. Голова равномерно рассредоточена по всем стенам первого этажа и восстановлению не подлежит. Труп опознала его жена.
— Спасибо, Серега!
— А что, у тебя есть какая-то информация? — Смыслов был бы не Смысловым, если бы он не задал такой вопрос.
— Откуда у меня, безработного, может быть какая-то информация? — Ладно, давай, пока… Без тебя тут голова разламывается…
Когда я зашел в комнату, в ней происходил настоящий стриптиз. Баранов, уже без рубашки, лежал на диване, и над ним, в костюмах Евы, танцевали Бабушка и Серый Волк. Называется — коллектив артистов Театра юного зрителя вне сцены. Я посмотрел на часы.
…Захлопывая дверь квартиры, я по звукам понял, что Волк с Бабушкой оседлали-таки Смелого Охотника…
Я лежал на кровати в своей комнате на окраине города и тоскливо рассматривал потолок.
Три часа назад я вернулся с Якушевым с того самого места, адрес которого он забыл, но обещал показать. Адрес, по которому он привез два года назад две «такие маленькие картинки», завернутые в бумагу. Результат оказался таким, каким я его и представлял. Соседка рядом пояснила, что в этой квартире никто постоянно не проживает, хотя квартира находится в состоянии постоянного сьема. А коли она давно уже не видела здесь жильцов, то квартира обязательно снятая, просто в данный момент в ней никто не живет. Другого я и не ожидал.
Теперь я лежал на своей кровати в куртке и джинсах, обдумывая способы проникновения в эту загадочную квартиру. В моей практике частного детектива подобных прецедентов еще не было, поэтому существовала необходимость влезть в шкуру квартирного вора, прежде чем засовывать отмычки в замок чужого жилища.
Во-первых, снимаем туфли и надеваем кроссовки. Та-а-ак… Второе. Где там у меня медицинские перчатки?
Последнее, что я захватил, выходя из дома, был маленький фонарик «энерджайз», подаренный мне на День милиции соседями по квартире.
У меня не было уверенности в том, что члены преуспевающего футбольного клуба не «ведут» меня в данный момент, поэтому я сразу отказался от привлечения в качестве «подельника» своей «Хонды». Она стояла на стоянке рядом с домом.
Квартиру я покинул несколько необычным способом, с точки зрения нормального человека. Мое окно выходило во двор с обратной стороны подьездов. Поэтому если в доме напротив кто-то не спал в три часа ночи, то он мог видеть, как на втором этаже зачуханной пятиэтажки открылось окно и с подоконника спрыгнул парень. Нормальный такой парень, внешний вид которого не мог располагать к тому, что он занимается среди ночи прыжками со второго этажа…
В четвертом часу утра поймать на улице такси или «калымщика» так же трудно, как запрыгнуть обратно в окно, расположенное на втором этаже. Но мне повезло. С вызова (а может, и на вызов) следовала «Газель» «Скорой помощи». Я не просил этого, но машина остановилась. Водитель открыл настежь пассажирскую дверь.
— Куда?
Я назвал адрес за квартал от нужного места.
— Садись.
Эти никогда не торгуются. Им некогда. Они — «Скорая помощь». Если они будут долго торговаться, то где-то может умереть человек. А это вам не шутки.
…В подьезде все спали. Во всяком случае, мне так хотелось. Еще мне очень хотелось, чтобы в нужной мне квартире никого не было. Несмотря на то, что соседка уверяла, что уже три недели никого не видела из «сьемщиков», доверяться наблюдательности бабки не было никаких оснований. «Сьемщики» могут приходить домой и уходить из него также, как я, — ночью. Я посмотрел на «командирские»… Теперь уже — рано утром…
Замок был судя по всему новый, поэтому его открывание заняло у меня гораздо больше времени, чем я рассчитывал. Такое количество времени обычно уходит на терпеливый просмотр рекламы посреди показа телефильма. Короче — двойка тебе, частный детектив. По воровским нормативам…
Щеколда… «Энерджайзер»… Коридор… Пепельница на полу…
А квартира-то — нежилая!
Желтым лучом я быстро обшарил единственную комнату, решив для начала ограничиться поверхностным осмотром. Ну, чтобы через минут десять неожиданно не упереть луч фонаря в рожу какого- нибудь трупа… Или — чтобы по голове никто не приголубил…
Из мебели — один стол и два стула. Никакой лежанки не предусмотрено. На кухне — одна раковина с краном. В сортире — унитаз. Нет даже остаточных признаков туалетной бумаги. В ванной нет мыла… Ломакин, можешь поздравить себя! Ты залез в квартиру, хозяином которой был таракан, умерший пару месяцев назад.
Я подошел к пепельнице и размял пальцами один из окурков. Нет, детектив, ошибаешься… Оставшийся в окурке табак еще не хрустит. Значит, люди здесь были не больше суток назад. Почему люди? Потому что окурки от сигарет разных марок. «Мальборо» и… хм, что это такое? «Севен милд»… Слышал про них, но не видел людей, их курящих. Или нет? Где-то видел…
Поднявшись и в последний раз проведя по полу лучом, я развернулся и пошел к двери. Наступил момент, когда мысли переключаются уже на то, как незамеченным покинуть этот дом. Стоп. Ниша. Сюда я еще не заглядывал. Естественно, она была пустая.
А это что?.. Я присел на корточки и поднял с пола ниши скомканный, маленький клочок картона. Когда я его развернул, меня снова ошпарило, как тогда в квартире Барана, когда он втирал девочкам про романтизм… У меня в руке был ярлычок ручной клади с сегодняшнего, точнее — уже вчерашнего рейса из Москвы. Того самого, которым прибыл мой объект — депутат Шкурко Александр Олегович…
Сунув ярлык в карман, я вышел из квартиры и закрыл за собой дверь. Закрывался замок лучше, нежели открывался. Это всегда так. В природе…
…Шесть утра. Вчера, точно в это же время я встал, побрился, кинул останки завтрака соседской болонке по кличке Микки и вышел на улицу с твердой уверенностью в том, что столь ранний подъем мне зачтется в виде десяти сотенных купюр. Сегодня я сижу на лавочке недалеко от стадиона и разглядываю сторонников здорового образа жизни, пробегающих мимо меня приблизительно с такими же мыслями. На их лицах светится уверенность в сегодняшнем дне и бессмертии. У меня такой уверенности нет. Я собираюсь идти в гости к тем, кто меня недолюбливает. Недолюбливает настолько, что готовы стрелять в меня до последнего патрона в магазине армейского кольта.
