— А девушек!
— Девушек на «Мерседесе» катай!
— Что-то не заметно у тебя гостей нынче, тихо ты, Симагин, жить стал… — заметил Донцов.
— Да не говори… Видать, в городе все спокойно — ни выборов, ни скандалов, ни смены власти… Как две недели назад уехали эти, ну… делегация правительственная из Якутии, так и нет никого, может хоть на выходные шефы мои приедут отдохнуть-расслабиться… Хочу, чтобы жена скорей разузнала. Не нравиться мне это затишье.
— Да тебе-то что печалиться, дальше от начальства — толще нервы! — Квест тем временем уже перелез на «Амур» и с любопытством разглядывал никелированную приборную доску, крутил руль. — Давно я думаю, купить, что ли, такой агрегат…
— Купи, купи, капиталист… Много ты понимаешь, Дима. У меня вся жизнь — на этой турбазе, — вздохнул Симагин. — Начнут все мимо ездить да и про меня забывать помаленьку. А тут еще вертачок прошел вчера…
— Куда он прошел? — заинтересовался Донцов.
— С начальством, небось, на Кете гольца гарпунить? — предположил Квест.
— Нет, на восток прошел, куда и вы. Похоже, на Аян полетел… — Симагин затушил окурок о каблук сапога и добавил: — Туда давно никто не летал… Кто сейчас заповеднику денег на Ми-шесть даст? Экспедиции зимой прилетают, они снегоходы любят… Явно не наши. Какое-то российское чудо с нукерами. Они остановились на полчаса у меня, посылку оставили, кто-то из важных забрать должен. Не военные и не пограничники — гражданский Ми-шесть…
Он помолчал, подыскивая место, куда деть окурок, сунул его в карман и продолжил:
— Вот я и думаю, почему меня начальники городские не предупредили заранее, мало ли что… — расстроено помолчал, раскачивая свой «Амур» с борта на борт. — Ладушки, завтра буду тебя ждать…
После вынужденной остановки Капитан дал полные обороты, стараясь до темноты обогнуть мыс. Немного поспорили из-за таинственного вертолета. Квест считал, что это все-таки москвичи, но Малышка, которая работала каким-то техническим секретарем при городском Совете и все знала, напрочь отвергла это предположение. Да и Фарида ничего не слышала в своем аккумуляторе сплетен о возможном приезде каких-либо высоких иностранных гостей. Тогда Игорь предположил:
— Рябята, а ведь больше всего нам не нравится то, что они полетели в наши угодья… Это просто ревность.
И тема была закрыта. Игорь налил по последней; бутылка кончилась, а значит скоро и конец пути. Донцов хотел было выйти на палубу, но выглянул из рубки и передумал — на ветру стало ощутимо холодней, чем днем. Закурив, сел в кресло радом с Капитаном. Небеса над озером темнели. Он вспомнил, каково им было в прошлые годы по осени разбивать в кромешной тьме береговой лагерь. То ли дело теперь, когда у них есть Форт…
Катер окончательно завернул за мыс и вышел на финишный перегон — прямой участок Ламы, протянувшийся с запада на восток. В надвигающейся темноте высокие горы нависали слева и справа, как бы выжимая судно вперед, гнали его к темному берегу, где под крутыми склонами спрятался в маленькой бухте пункт назначения. Величие каменного хаоса отодвигало воспоминания о денежно-машинной жизни в городе, где люди могли любоваться природой лишь в фильмах «Нэшнл джиографик», на фотообоях и «обоях» компьютерных мониторов. Следов человеческой деятельности на вытянутых берегах уже не наблюдалось.
Ни одного судна не было видно и на гигантской глади озера. Маломерные лодки сюда, как правило, не заходят. Больно много бензина нужно брать с собой, а заправочных станций Создатель не предусмотрел, вырезая из камня Ламские озера.
— Не пора? — Донцов кивнул на радиостанцию, закреп ленную на полке позади капитанского кресла.
— Да. Сержант-то ждет, — поддакнул Квест.
— Наверное, можно, — Капитан включил трансивер, взял микрофон и для начала проверил сканером весь Си-Би-диапазон.
— Кто меня слышит на озере, ответь «Кайману», прием.
Радиоволны молчали. Капитан еще несколько раз повторил на разных каналах и завел многолетнюю песню:
— Вот так зараза… Пузыри начнешь пускать на воде, так некому даже привет передать будет. Какой уж там спутник… Сотовые системы, параболы… Интернет-связь… У них только в рекламных объявлениях да видеороликах все гладко получается! А в жизни — хрен арктический с подливом! Что работает — диких денег стоит, а наши самоделыцики давно расстрелу подлежат. Уже десять лет эти рационализаторы собираются на хребте транслятор поставить, а все никак не соберутся, даже до Симагинской турбазы не достает…
Его грустный монолог неожиданно прервали какие-то щелчки, бормотания и пришепетывания, хорошо слышимые в пустом ночном эфире, подозрительно похожие на чуждые радиомиру матерные ругательства.
— Это Сержант опять мимо кнопок жмет, Кренкель хренов… — голос за спиной Донцова принадлежал Игорю:
— Восемь раз ему показывал, на бумаге все написал, все инструкции, весь порядок… — Лапин инструкции и порядок любил. Во всем.
Вся компания столпилась в тесной капитанской рубке и, глядя в темноту лобового стекла, вслушивалась в шипение динамиков. Итогов пока не было. Впереди несущегося катера не наблюдалось оговоренного заранее огня на берегу.
— «Берег», ответь «Кайману», — снова сказал в микрофон Капитан.
И наконец, почти сразу раздался взволнованный голос Сержанта:
— «Кайман», я — «Берег». Вы где, черти? Я тут не ту кнопку нажимал! У Лапина почерк, как у курицы!
— Проходим мимо реки Омон-Юрях… Ты уже должен слышать звук, мы идем на полных оборотах. Как дела, Серега?
— Ветер в вашу сторону и вас не опознать… Знаю я твои обороты — крадетесь во тьме, как партизаны…
Легкие шипящие щелчки.
— Я в норме, все у нас в порядке!
Слышно было, как облегченно вздохнула Фарида.
Да и всем остальным сразу стало легче. Осознание того, что их товарищ много дней живет один, на расстоянии в пятьдесят километров до ближайшего соседа, да еще без связи с ним и с городом, не давало покоя всей группе уже неделю.
Капитан передал микрофон Донцову.
— Серега, привет! Нас видишь?
— Ничего не вижу, но звук уже есть.
— Я не про звук…
— Визуально не наблюдаем.
— Сейчас увидишь, — Донцов еле кивнул Капитану и тот включил курсовой прожектор.
— Вот теперь вижу, — радостно донеслось из динамика. — Я сейчас от трансивера отойду. Мы бегом на берег… Сейчас фонари вам зажгу. Конец связи. До встречи.
Армстронг негромко пел про «удивительный мир», создавая в темной рубке ощущение уюта. Вскоре стал заметен огонь на берегу — там, где их ждали.
Капитан снизил скорость и начал поворачивать. Раньше им приходилось подходить медленно, осторожно промеряя глубину с помощью размеченного шеста, с которым кто-нибудь из них стоял на палубе, как карпатский плотогон. Сегодня в этом уже не было необходимости — место проверенное. Однако, все вышли наверх — уже не терпелось.
Дизеля почти не было слышно, тихо шелестели волны в темноте, берег быстро приближался. В тусклом круге света двух больших керосиновых фонарей темнел силуэт человека с сидящим на плече котом
