Один взгляд. Один взгляд…»
– А вы говорите, – Гоша даже присмотрелся, не веря глазам – на щеке старика появилась слеза, и тот стер ее сухим кулачком. – Вы говорите, – прошептал он, – геолог… Бедная старуха, сколько ей выпало… – И, подняв полные влаги глаза, сказал Рустаму: – Дружок, передай в хату, куда эту крысу приведут, чтобы не жалели…
И уже ночью, сидя на нарах и покуривая, он окликнул Гошу и попросил подсесть. Крутя в пальцах сигарету – он отламывал от «Парламента» фильтр и курил без фильтра, как «Приму», – глядя не на Гошу, а мимо кровати, он тихо проговорил:
– Не верь здесь никому, малыш (это обращение Гошу не покоробило, старику шел седьмой десяток). И мне не верь. Совет этот сейчас дослушаешь, и тотчас прекращай верить. А больше всех не верь тем, кто предлагает дружбу в обмен на откровенность. Пропадешь, паря. А теперь ступай спать.
Гоша так и сделал. Перестал верить и пошел спать.
И вот сейчас, вспомнив тот случай, он услышал то, что ожидать по всем законам логики должен был, но никак не ожидал.
– Откровенность, желание понять, – плевок – и изжеванная, словно нитка, хвоинка полетела за лежащий кедр.
– Почему бы нет, – сказал Гоша. – Я не припомню случая, чтобы отказал человеку, предложившему дружбу.
На самом деле он не помнил случая, когда бы предложил дружбу убийце и вору.
– Так значит – по рукам? – посветлел Бесилов.
– А то! – Гоша рассмеялся и вцепился профессорской пятерней в узкую ладонь смотрящего…
Он посмотрел на Гудзона пьяными от сытости глазами. Выбрал из лежащих на столе тесаков побольше и потяжелее, проверил остроту лезвия. «Здесь умеют точить ножи».
Гудзон, подумав, тоже схватил нож.
Гоша помнил, что, когда поваренок с кастрюлей на голове обивал стены кухни, из кармана его вылетала разная мелочь. Оружия не было, зато упала на пол и завалилась под плиту крошечная рация. Наклонившись, Гоша посопел, обжег руку, но рацию нашел. «Моторола», родная, – он улыбнулся. Сколько месяцев похожими на эту пользовался он, когда рюкзак и молоток были его единственной недвижимостью…
Вторая точно такая же рация оказалась в кармане куртки оглушенного сковородой. Гоша проверил зарядку. Почти полная на обеих. Посмотрел канал.
– Гудзон, смотрите. Видите эту кнопку? Когда захотите поговорить со мной, нажмите ее – только не отпускайте – и говорите. А потом отпускайте и слушайте ответ.
Гудзон послушно поднес рацию к губам.
– Не сейчас, задави вас морской змей! Когда мы будем далеко друг от друга! Так мы будем знать, что происходит, и делиться впечатлениями. Убавить звук можно здесь… Вы поняли, как ею пользоваться?
Рация всхрипнула, и в тишине кухни раздалось:
«Седьмой, объясни, что у тебя происходит в западном коридоре!»
– А вот на это отвечать не надо! – Гоша постучал пальцем по рации Гудзона. – Пусть они не знают, что у нас есть связь.
«Двое убили собаку и исчезли».
«Вы меня огорчаете. Я даю вам час. Через шестьдесят минут эти двое должны вернуться в камеру».
– Теперь вы понимаете, как хорошо иметь эти штучки?
– Это же говорит этот… Тот, кто разговаривал со мной еще до вашего появления…
– Точно. И он же разговаривал со мной, когда вы в самый неподходящий момент нашего бегства неожиданно уснули.
– А как он может говорить, если эти… штучки… только у нас?
– Есть общий канал связи. И мы им сейчас пользуемся. Говорить может любой, у кого есть эта штучка.
– А как голос доходит до нужного человека? – Гудзон повертел рацию и похлопал ресницами. – Они где-то рядом?
– Эти люди могут быть в нескольких километрах от нас. Это радиосвязь!
– Какая связь? В чем ее суть, мистер Гоша?
– Суть радиосвязи в неуловимости того, что ею очерчивается, и мгновенном исчезновении выявляемого.
– Вот спасибо. А то бы я совсем запутался с этой штучкой.
– Гудзон, сейчас мы разойдемся…
– Ни в коем случае! – побледнел тот.
– Сейчас мы разойдемся, – повторил Гоша. – Шансы на успех увеличатся вдвое. Мы разойдемся по разным коридорам, коих здесь десятки. И каждый из нас предпримет все возможное, чтобы подняться наверх. – Гоша сунул рацию в нагрудный карман и еще раз потрогал лезвие ножа пальцем. – Когда вы окажетесь наверху и увидите солнце, ступайте на восток. В пяти милях от берега вы увидите огромный корабль. Таких вам видеть еще не приходилось. Ну, или части его… В общем, вы моряк, вы даже по обломкам узнаете судно… Рядом или поодаль от этого судна вы увидите людей. Назоветесь и спросите Макарова. Или Левшу. Расскажете все. А чтобы вам поверили, передадите им вот это… – Гоша вынул из кармана брюк часы, которые сунул в карман, когда спускался в шахте. – Скорее всего, вам не поверят. Но вы будьте настойчивы. И вот еще что…
Гоша положил руку на плечо Гудзона.
– Если в ближайшее время я услышу от вас сигнал о помощи, не сомневайтесь – я приду.
Гудзон дрогнул губами:
– Можете не сомневаться и в моем решении.
– А вот это лишнее. Постарайтесь выбраться отсюда. И, если вам повезет и вы найдете Макарова, скажите ему, что я скучал. А сейчас – прощайте.
Улыбнувшись, Гоша покинул кухню.
– Ну, что же… – Гудзон стал решительно бороться с ужасом. – Я готов… Надо – так надо. Я готов.
И он тоже вышел.
Гоша выглянул в коридор. Под потолком мигали крошечными красными лампочками камеры. Выйди он из-за угла, и это тотчас станет достоянием оператора у монитора. Но стоять и ждать чуда было еще глупее. Было уже неважно – заметят его или нет. Главным теперь было – время.
Выйдя из-за укрытия, он побежал по коридору так быстро, как только мог.
«Пусть видят… Мое дело – найти дорогу наверх! А там я уж собью вас со следа…»
Коридор заканчивался, как и все коридоры в этом подземном мире, разветвлением. Теперь нужно было бежать или направо, или налево.
«Жаль, нет камня с путеводителем. Я бы обязательно пошел туда, где «голову сломить»…»
И он выбрал налево. Но, не сумев преодолеть и десятка метров, он на бегу врезался в дверь, которая открылась перед ним так неожиданно, что он даже не смог сгруппироваться. Лишь закрыл глаза.
Голова его ударилась о рифленое стекло, которое в этой части подземного города пуленепробиваемым, к счастью, не было. Стекло разлетелось вдребезги, а открывший дверь человек, получив удар в бок, присел. Он отлетел к косяку, не удержался и повалился на пол. Но тут же встал, готовый к любым неожиданностям скорее от страха, чем осмысленно.
«Тесак…» – с тоской подумал Гоша и посмотрел на пол. Туда, где выбитый во время падения поварской нож еще скользил по полу, удаляясь все дальше и дальше…
Не раздумывая, Гоша ударил человека локтем в лицо. А потом еще раз. Из сломанного носа хлынула кровь, голова человека откачнулась, взгляд помутнел.
Гоша, когда враг падал ему под ноги, успел рассмотреть комнату. Если бы стол с пультом управления системами стоял в ней не справа, а по центру, Гоша мог бы с уверенностью сказать, что именно в этой палате состоялся последний его разговор с неизвестным безумцем.
– Сколько же здесь этих столов с тварями?! – в запале вырвалось из него.
