— Да так… — замялся Ширяй, — это мы колядовать… как без козы колядовать?
— Действительно, — рассмеялся доктор, — как без козы колядовать?
Ширяй долго пытался отодвинуть скотину в сторону — руки у него еще болели, а она блеяла, скользила и стучала копытцами по полу. Парень ругался, и смеялся доктор Велезар, пока Добробой не догадался выйти в сени и помочь товарищу.
— Здравствуйте, хозяева, — доктор первым прошел в дом, — меня к больному позвали. Я думал, он без движения в постели лежит, а он за столом чай пьет!
— Здравствуй, Велезар Светич, — Млад поднялся, — просто в гости заходи, не все ж тебе с больными… Чаю выпьешь?
— Ну, если просто в гости — чего ж не выпить? Считай, праздник уже начинается, завтра солнце народится. Смотрю, твои уже подготовились… Поросенка жарить собираетесь?
— А как же! — обрадовано ответил Добробой, помогая доктору снять шубу, — у нас все как у людей! И на пироги тесто стоит, и кутья преет.
Млад подивился — про поросенка он не подумал, а ведь к ним наверняка придут ряженые, и не один раз — надо же их чем-то угощать? Студентов много, и каждый рад пожелать своему профессору благополучия, а заодно и разжиться снедью для праздничного стола. Большинство, конечно, пойдет колядовать в Новгород, меряться силами с городскими парнями и сманивать их девушек, но и на профессоров ряженых хватит.
— Раз праздник начинается, может тогда чего покрепче выпьем? — предложил Млад.
— Нет-нет, — тут же покачал головой доктор, — у всех праздник, а у меня — бессонная ночь. Сегодня жди голов проломленных, а завтра — рук-ног отмороженных.
— Как Родомил? — спросил Млад.
— Неважно, — покачал головой доктор, — конечно, умереть от пустячных ран я ему не дам, но дело очень, очень серьезное… Если начинается горячка — это всегда опасно для жизни. Я подозреваю, что один из ножей, которым его ранили, был отравлен. И яд этот мне неизвестен. Бывает же… Накануне праздника… Неспокойное время.
— Как же Новгород будет Коляду встречать, когда Смеян Тушич… — начал удивленно Млад, но доктор его остановил.
— Князь решил не объявлять о смерти посадника. До завтра. Незачем людям портить праздник. Слухи, конечно, ходят, но это только слухи. Никто им верить сегодня не хочет, — доктор сел за стол напротив Млада, — расскажи-ка лучше, как тебя угораздило ночью оказаться на Шелони? Чай не ближний свет.
— Да по глупости, — усмехнулся Млад, — хотел князя догнать, поговорить.
— А тебе очень надо? — удивился Велезар.
— Было бы не очень — не помчался бы на ночь глядя.
— Если надо — я князю обязательно об этом скажу, как только он вернется. Думаю, вам давно пора познакомиться поближе. Ты произвел на князя впечатление, и на гадании, и на вече, и на суде.
— Вообще-то, меня к нему посылал Вернигора. Сам бы я, наверное, поехать не рискнул. Вернигора считает, что ополчение не должно покидать Новгород, а мои видения это подтверждают. И я думаю, князю нужно об этом знать.
— Ты не преувеличиваешь опасность? Вернигора — человек горячий, склонный полностью отдаваться своим замыслам. В некоторых делах это очень хорошо, но иногда… А князь совсем ребенок, очень умный и сильный, но все же — ребенок. Ему недостает опыта и уверенности в себе.
— Я не столь категоричен, как Вернигора, — кивнул Млад — спокойные слова доктора немного отрезвили его, и вчерашняя уверенность в своей правоте поколебалась, — но князю нужно знать и то, что думает его главный дознаватель, и то, что видел я. Иначе он примет неверное решение.
— Нет-нет, я не убеждаю тебя в том, что тебе не нужно с ним говорить! Я хотел сказать совсем другое: не позволяй Родомилу довлеть над твоими сомнениями. Уверен, он, как истинный громопоклонник, считает тебя неуверенным и избегающим ответственности типом.
Удивительно проницательным человеком был доктор; Млад прекрасно понимал, почему Ширяй искал общения с ним и гордился этим общением. Может, парню нужен был именно такой наставник? Мудрый, спокойный, насквозь видящий подноготную окружающих его людей? Впрочем, в шаманских делах доктор бы Ширяю помочь не сумел.
— А между тем, Вернигора неправ, — продолжал Велезар, — сомнения плохи в бою, перед лицом опасности, но в жизни — это не самая вредная вещь. Если бы я не сомневался, а всегда действовал напролом, пользуясь первой попавшейся мыслью, которая пришла мне в голову — я бы вылечивал не больше четверти тех, кого вылечиваю сейчас.
— Вернигора считает, что это война… — пожал плечами Млад.
— Да ну? — доктор поднял брови, — я думаю, вся его жизнь — война.
— Я тоже видел войну… — сказал Млад, помолчав, и вскинул лицо.
— Это не удивительно. Наша дружина дошла до Нижнего Новгорода, наши пушки уходят в Москву, и собирается ополчение. Не думаю, что татары развернутся и уйдут обратно в Крым, только увидев войско новгородское.
— Я видел другую войну. Большую войну. Татары всегда нападали на нас только для грабежа и вымогательства, мы привыкли откупаться от них, когда не можем отбиться. Я вижу войну, которая идет с запада.
— Ты в этом уверен? Я знаю, волхование — дело тонкое, не всегда верное…
— Я видел тяжелых коней.
— И только на этом основании ты делаешь вывод о большой войне, идущей с Запада? — доктор посмотрел на него, как на ребенка, — впрочем, извини, это не мое дело… Я понимаю, волхв часто не может объяснить, почему будущее представляется ему так, а не иначе. Но не ты ли говорил, что будущего не знают даже боги?
— Не надо быть богом, чтоб предвидеть такое будущее. Как одно из нескольких. Собственно, об этом я и хочу говорить с князем.
— Ну что ж, я думаю, князь с удовольствием поговорит с тобой. Он действительно думающий мальчик, а ты умеешь общаться с молодыми. Знаешь, он очень страдает из-за смерти Белояра. Белояр в чем-то был его наставником, одним из немногих людей, которым князь доверял. Может быть, тебе стоит подумать о том, чтоб приблизиться к Волоту.
— Нет, извини, — Млад выставил ладонь вперед, — я не ищу дружбы с князьями. Мое дело — хлеб. Ну, еще лен…
— Ладно, ладно… Никто не знает, как сложится жизнь. Даже боги, — доктор улыбнулся, — давай я все же посмотрю тебя. Удар копытом — не шутка.
— Не надо. Я знаю, доктор Велезар не интересуется ушибами, он лечит серьезные болезни, — подмигнул ему Млад.
— Ну, ушиб ушибу рознь. И потом, я все равно здесь, и мне это совершенно не трудно.
Млад согласился только из вежливости, да и Дана толкала его локтем в бок. Невероятно, Ширяй не проронил ни слова, пока они говорили с доктором.
У доктора были удивительные руки. Наверное, у него внутри прятались способности волхва-целителя, потому что Млад чувствовал, как его окутывает теплое облако — такое же, какое он ощущал от прикосновений отца. А впрочем, многие врачи, не будучи волхвами, умели прикосновением и словом успокаивать боль и страх, внушать доверие. Доктор же Велезар был, несомненно, великим врачом. В этом облаке хотелось раствориться, довериться, перестать быть собой.
— Ты никогда не думал, что обладаешь способностями волхва? — спросил Млад.
Доктор отнял руки от его плеча, и наваждение исчезло.
— Я думаю, это твое собственное отношение к врачам, — ответил он, — что-то сродни способности брать в руки горящие угли. Учитывая, кто твой знаменитый отец… У тебя с детства складывалось совершенно определенное расположение и доверие к тому, кто тебя лечит. У меня нет способностей к волхованию, это подтверждали многие знающие люди. Будучи студентом, я очень хотел обладать хотя бы каплей этих способностей, и искал их в себе. Но — увы!
