- Может, ты еще и оденешься? - прыснула девица.
- И оденусь, - Илья кивнул, усмехаясь.
Да, дурацкая какая ситуация… В руке снова зазвонил и забился телефон. Илья глянул на экранчик: звонил Сережка. Ой, как стыдно…
- Привет, сынок.
- Да, пап.
- Понимаешь, так получилось…
- Да ладно, пап, не надо. Не приехал - значит, не смог, я же понимаю.
У Ильи ком подкатился к горлу: кто еще его так любит, как Сережка? А он - действительно свинья.
- Прости, сынок, - еле-еле выговорил он.
- Да ты не слушай маму, она всегда тебе гадости говорит. Я чего звоню-то. Может, ты завтра свободен?
- Свободен, конечно свободен, - обрадовался Илья.
- Попроси маму, чтобы она меня к тебе отпустила. Ненавижу я эти театры. Лучше бы мы в лес сходили. Или на рыбалку.
- В лесу сейчас сыро, воды по колено. А на рыбалку можно. Да найдем, чем заняться.
- Отлично! Позвони маме, а то первый звонок звенит. Она сейчас нервничать начнет, ты ж ее знаешь.
- Уже звоню.
Да, насчет нервничать - это Сережка верно подметил. На поезд Лариса приходила за час, к назначенному сроку - за пятнадцать минут, а в театре с первым звонком должна была сидеть на своем месте, поминутно вскакивая, чтобы пропустить тех, кто пришел позже.
Илья набрал номер Ларисы - она долго не брала трубку, а потом наконец раздраженно спросила:
- Ну чего тебе?
Илья втянул голову в плечи - просить о чем-то Ларису в таком настроении было очень рискованно.
- Ларочка, послушай, давай вечером Сережка ко мне поедет. С ночевкой. Мы бы на рыбалку с ним с утра сходили…
- Нет. Никаких ночевок! Он уже ночевал у тебя однажды, я помню, что он мне рассказывал! Ребенку не место в твоем бомжатнике! Чтобы он дизентерию подхватил? Я уже не говорю про твое окружение! Чему хорошему его там научат? Сережа - очень впечатлительный мальчик, он все впитывает как губка. Ты бы слышал, каких он слов набрался там в прошлый раз!
Илья едва не выругался:
- А я слышал. Ты хочешь, чтобы парень всю жизнь плавал в твоих розовых соплях? Я живу не в бомжатнике, а в очень милой избушке. Когда работаешь за городом, о такой можно только мечтать. И не смей говорить ничего про мое окружение, ты этих людей не знаешь.
- В любом случае, это неподходящая компания для моего сына, - Илья знал, как, сказав это, она поджала губы.
- Это и мой сын тоже, и родительских прав меня никто не лишал. И не ты ли долбишь деткам в школе: все работы хороши, выбирай на вкус?
- Все это так, - почти согласилась Лариса, - но я не могу допустить, чтобы ребенок ночевал в антисанитарных условиях.
- Переночует один раз, ничего ему не сделается. И ты лучше меня знаешь, что для него такая ночевка будет настоящим праздником.
- Да, знаю, поэтому он не будет спать полночи, а в шесть утра ты его поднимешь и потащишь на холодную речку, где он застудит почки, сидя на земле.
- Не застудит. Лара, он парень, а не кисейная барышня! В кого ты хочешь его превратить? В ботаника, который без маминой помощи и шагу ступить не может?
- Не вижу ничего оскорбительного в слове «ботаник», - фыркнула Лариса, - и еще я хотела сказать: теперь ребенок снова будет думать, что папа в театры не ходит, поэтому и ему этого делать необязательно. А ты мог бы, между прочим, пойти мне навстречу.
- Мог бы, мог. Я уже извинился. В общем, позвоню перед выездом.
- Ты же сказал, что ты в городе!
- Мне надо на работу вернуться. Освобожусь и приеду.
- Только попробуй не приехать! Я не знаю, что я с тобой сделаю! - она уже не сердилась.
Илья отсоединился и вздохнул. Надо бы встать…
- Жена? - понимающе спросила девица.
Он кивнул.
- Стерва?
- Да нет, - он пожал плечами, - правильная слишком.
- А ты ничего, - девица бесстыдно потянулась, - симпатичный…
Он кивнул и подумал, что надо бы сказать ей что-нибудь аналогичное, но слов не подобрал.
- А я вспомнила! - она радостно улыбнулась. - Ты играл в бильярд! Я Наташке так и сказала тогда: если этот парень выиграет, я ему отдамся!
Илья смутился и опустил голову. Неплохую компанию он себе подобрал.
- Ты отдаешься всем, кто выигрывает на бильярде? - полюбопытствовал он с грустью.
- Не всем, конечно. Но я люблю победителей. И потом, ты мне понравился.
Илья поискал глазами одежду и нашел ее скомканной в углу кровати.
- Сколько тебе лет? - решился спросить он и потянулся за брюками.
- Женщину неприлично спрашивать о возрасте, - кокетливо улыбнулась девица. - Но мне-то скрывать нечего, мне уже девятнадцать.
Ох, какой кошмар! Илья оперся лобом на руку и сжал челку в кулаке. Он старше ее в два раза. Да она ему в дочери годится!
- А тебе? - спросила девушка.
- Мне сорок, - угрюмо бросил он и собрался натягивать штаны.
- Да чего ты стесняешься, как девушка? Иди в ванну так. Чего я, голых мужиков не видала?
Илья немного подумал, но советом так и не воспользовался.
Квартирка была точной копией той, которую при разводе он оставил Ларисе с Сережкой: однокомнатная хрущевка с совмещенным санузлом и пятиметровой кухней. Разменять такую сложно даже на две комнаты в коммуналке. Когда-то, когда они с Ларой только поженились, его родители поменяли свою трешку, чтобы не мешать молодым строить семью самостоятельно. И правильно сделали: Лара с мамой не могли долго быть вместе, маме все время казалось, что Лара несправедливо относится к Илье. Родителям досталась двухкомнатная квартира в Лодейном Поле, поскольку «молодые» учились в институте и из города уехать не могли. А когда они с Ларой все же разошлись, Илья решил, что в состоянии снимать себе комнату, чтобы Сережка мог жить в приличных условиях.
Холодный душ слегка успокоил дребезжащую голову, а горячий и вовсе привел в чувство. По крайней мере, каждое движение теперь не казалось невыносимой пыткой.
Панельный дом исключал звукоизоляцию: выключив воду, Илья услышал мужской голос и подумал, будто говорят в соседней квартире. Но, прислушавшись, заметил, что отвечает этому голосу его знакомая. Верней, незнакомка.
- Значит, если я уехал на несколько дней, ты можешь мужиков в дом толпами водить?
- Да говорю тебе, это мой дядя, мамин брат! Он из Норильска приехал, ему ночевать негде было.
- Ага! Я такой придурок!
- Конечно придурок! - рассмеялась девица. - Ему сорок лет, на хрена мне такой сдался? Отпусти меня, теперь две недели бланш не сойдет!
- Вот и хорошо, меньше по кабакам будешь шляться.
Час от часу не легче. Молодой Отелло, не отягощенный моральными принципами. Ну, дядя так дядя. Илья оделся, открыл дверь и вышел в коридор. Юноша, стоявший на пороге комнаты, был коренаст, приземист, и его лицо не выражало никаких добрых намерений.
- Ну что, дядя? - мрачно спросил он. - И какого черта ты здесь делаешь?
