Голова раскалывалась, как с похмелья.
Сережка заглянул в спальню:
- А че ты шепчешь-то? Дядя Миша встал давно и на станцию пошел.
- Заболел я, Серый. Голова болит.
- Как это заболел? - не понял мальчишка и подошел поближе.
- Ну как люди болеют, так и я заболел.
- Когда это ты успел? - Сережка почувствовал наглое вранье и попытался заглянуть отцу в глаза. - И чего это у тебя с лицом?
- Упал, ударился. Дядя Миша говорит - сотрясение. Вот голова и болит.
Сережка дернул одеяло к себе, и Илья не успел схватить его покрепче, да и пальцы плохо слушались.
- Да ты все врешь! - Сережка осторожно накрыл его обратно. - Это они тебя из-за избушки! Я знаю! Вот сволочи!
- Да нет, сына, ты чего?
Мальчишка топнул ногой от злости.
- Пусть их девчонки больше ко мне прятаться не приходят! И мамаша их пусть только попробует сюда прийти! А ты еще ее спасал!
- Да не бери ты в голову. И уж девчонки тут точно ни при чем.
- Все равно, - Сережка поджал губы ну точь-в-точь как Лара. - Я им сейчас все скажу!
- И не думай даже, - Илья посмотрел на него как умел строго. Как всегда, не получилось.
Лицо мальчика смягчилось и разгладилось:
- Тебе чего-нибудь принести? Я малиновый йогурт совсем не хочу, честное слово…
Илья усмехнулся и покачал головой:
- Не надо, я йогуртов не ем, ты же знаешь. Но если ты чаю мне нальешь, это будет самое то.
Сережка выбежал из спальни, щелкнул чайником, немедленно вернулся обратно и присел на кровать к Илье.
- Но ты же им избушку не продашь, правда?
Илья покачал головой и криво улыбнулся:
- Не продам.
- Даже если они тебя убивать будут?
- Ну, во-первых, не будут. А во-вторых - не продам.
Он весь день провалялся в постели, а Сережка с Мишкой поминутно предлагали ему то поесть, то попить чаю, то поправить подушку. К вечеру они так ему надоели, что Илья начал огрызаться. Мишка накупил лекарств - в кои веки он чувствовал себя врачом, а не чернорабочим. Приходилось пить, раз доктор прописал, ну не обижать же Мишку?
Часов в девять Мишка уговорил его поужинать и помог сесть, подложив подушку под спину, - сильно болели ребра и поясница. Но не успел Илья взять в руки вилку, как раздался стук в дверь.
Мишка, предусмотрительно запиравший избушку, поинтересовался, кто пришел, и только после этого отодвинул засов. Илья не видел входной двери, но вскоре услышал голос Вероники:
- Я могу с Ильей поговорить?
Не увидела его из окна и пришла лично убедиться, что добилась, чего хотела? Илья сжал алюминиевую вилку в кулаке, и та согнулась.
Но вместо того, чтобы вежливо проводить гостью в спальню, в разговор вступил Сережка.
- А ну-ка уходите отсюда! - крикнул парень и топнул ногой. - И никогда сюда не приходите!
Илья представил, как рассердилась и опешила Вероника, и решил, что ей так и надо, но не мог не принять участия в разговоре.
- Серый! А ну-ка иди сюда! - крик больно ударил по голове.
Сережка сунул голову в спальню:
- Что?
- Пусть зайдет. Не надо так, это невежливо.
- Да? Невежливо? А они с тобой что, вежливо, что ли?
- Я разберусь, ладно?
Сережка пожал плечами и прошипел Веронике сквозь зубы:
- Проходите сюда.
Илья поставил тарелку на подоконник и хотел лечь, но подумал, что сидя разговаривать с ней будет проще. Вероника зашла и деловито осмотрелась, избегая встречаться с ним глазами.
- Садитесь, - кивнул Илья на стул. - Пришли проверить качество выполненной работы?
- Не говорите ерунду, - вспыхнула она, - я не имею к этому ни малейшего отношения.
- Да ну? - усмехнулся Илья. - А мне показалось, ребятишки прямиком рванули к вам, я подумал - за деньгами.
- Можете думать, что хотите, - она помрачнела, - я пришла не за этим. Я пришла сообщить, что эти ребятишки в реанимации. Возможно, эта новость вас обрадует.
- Как? - Илья резко поднялся и тут же со стоном повалился обратно на спинку кровати.
- А вы, можно подумать, об этом не знали?
- Что с ними случилось? - Илья проигнорировал ее вопрос.
- Я бы не удивилась и не посчитала это совпадением, если бы они все вместе разбились на машине. Но они покалечились, ныряя с моста! Все четверо! Вам это не кажется маловероятным?
Не то чтобы Илья сильно жалел четырех недорослей, но такого исхода он не предполагал и уж тем более не желал. Получалось, что он, так или иначе, виноват в этом. Достаточно вспомнить менеджера, который сломал лодыжку, и мента, упавшего на ровном месте.
- Что вы молчите? - спросила Вероника.
- А я должен что-то сказать?
- Да! Скажите, как вы это сделали? Как?
Илья нервно хмыкнул:
- Я? Я до сортира еле-еле могу дойти, где уж мне организовать массовое убийство. Если бы я случайно и возжелал мести, я бы попросту лицо им начистил поодиночке, только и всего.
- Сами вы, конечно, ничего сделать не могли, но у вас есть друзья.
- Ага, - ухмыльнулся Илья, - камень под мост подложили?
- Я говорю не об этих друзьях. Вы сами рассказывали мне о том, что находитесь здесь на особом положении. Я не понимаю, зачем вам потребовалось калечить несчастных мальчиков, но я уже не сомневаюсь, что вы могли это сделать. Скажете, нет?
Илья растерялся: теперь в ее глазах он будет монстром номер один? Сначала она вообще игнорировала опасность, а теперь нашла причину всех несчастий?
- Да поверьте же, что я не хотел их калечить. И не собирался. Мне это не нужно, понимаете? Я не кровожадный.
- Я не верю ни одному вашему слову. Вы говорите одно, а делаете другое. И… я вас боюсь.
- Зачем же вы тогда пришли? - хмыкнул Илья.
- Я пришла, чтобы убедиться в том, что права.
- Ну и как? Убедились? Вы вообще мастерица себя в чем-то убеждать.
- Да, я убедилась, - с достоинством ответила Вероника.
- Я так и знал, - кивнул Илья.
- И я хочу вас попросить, по-человечески попросить: оставьте нашу семью в покое, не трогайте нас, мы не сделали вам ничего плохого.
Она сама поняла, что сказала?
- А если я вас в покое не оставлю, через три, нет, уже через два дня мне кости монтировками переломают? Так? - он приподнялся. - Или сожгут мой дом? Или сдадут меня ментам за нарушение паспортного режима?
Вероника отшатнулась от него, и лицо ее побелело. Да она и вправду боится!
- Я не… - начала бормотать она. - Я не имею к этому отношения. И мои дети тоже.
