уверенностью. – И все же я не могу поддержать твоего решения. Разве не было бы лучше помочь ему? Вывести из того лабиринта, по которому он сейчас блуждает?
– Разумеется нет!
Мистра, к своему удивлению, услышала собственный голос, разнесшийся эхом по колонному залу, – она вовсе не собиралась говорить, тем более кричать. Как бы сильно она не презирала Кайрика, тот факт, что Темное, Шара и Талое потребовали его свержения, заставил ее сомневаться, прежде чем присоединиться к общему призыву. Они составляли тройственный союз войны, тьмы и разрушения, а потому, что бы они ни планировали, вряд ли их действия пошли бы на пользу жителям Фаэруна.
– Не хочешь объяснить поподробнее? – поинтересовался Огм. Он находился рядом с Мистрой, напротив Келемвара, и говорил таким же медоточивым и мелодичным голосом, каким барды прославляли его. – Возможно, ты хочешь, чтобы Кайрик остался таким, какой он есть?
– Возможно, и так. Он больше опасен в здравом уме, чем в безумии.
– Опасен Равновесию или жителям Фаэруна? – уточнил Летандер. Как всегда, Властелин Утра занял место рядом с Великой Матерью Чантией, готовый поддержать каждое ее слово. – Все мы знаем, насколько улучшилась жизнь смертных, с тех пор как Кайрик начал пренебрегать своими обязанностями. Излечим ли мы его, сместим ли – судьба людей только станет тяжелее.
– Тяжелая судьба может быть и хорошей судьбой, – заметила Чантия. – Тем не менее, богиня Мистра ведет себя как мать, чересчур любящая своих чад. Ей невыносимо видеть, как они страдают, и поэтому она предпочла бы оставить все как есть.
Мистра именно это и предпочла бы, но ей хватило ума промолчать.
– Ну, так что? – Огму не терпелось услышать ответ.
– Мы все знаем, что произошло бы, если бы в свое время мы позволили Кайрику сохранить «Кайринишад», – ответила Мистра и строго посмотрела на Талоса, который небрежно откалывал щепки от стула. – Мне остается только удивляться, почему Талос и Шара пытались помочь ему вернуть книгу.
– Да, – сказал Огм. – Я бы тоже хотел услышать ваши объяснения.
Разрушитель пожал плечами:
– Нужно же чем-то заняться.
– Что касается меня, – прошипела Шара, – я всего лишь старалась помочь. Наверняка вы все понимаете, что наша единственная возможность спасти Безумца – это выманить его из логова священной книгой.
– Подозреваю, ты не столько стремилась спасти Кайрика, сколько заручиться его поддержкой в собственной войне против Лунной Девы, – сказал Огм. – Опасную игру ты затеяла, Предвестница Ночи… очень опасную.
– Тем более нужно уничтожить его, – сказал Темпос и, протопав по залу, остановился перед Келемваром, который до сих пор отмалчивался. – А ты что скажешь, Повелитель Мертвых?
Не успел Келемвар ответить, как Огм перегнулся через Мистру и обратился к нему:
– Хорошенько подумай, Келемвар. Вспомни, кто ты есть, а не кем ты был. Здесь не место старым обидам.
Из всех божеств, собравшихся в зале, бог Смерти сильнее всего ненавидел Единственного. Давным- давно Келемвар, Кайрик и Мистра, которая в то время звалась Миднайт, жили в Фаэруне как смертные. К их компании примкнул священник по имени Адон, который теперь стал верховным жрецом Церкви Мистры. Затем настали Времена Бедствий, когда два бога украли Камни Судьбы и Владыка Эо так рассердился, что изгнал богов с небес. Благодаря странному повороту событий четверо смертных нашли каменные таблички. Кайрик тут же смекнул, что за них можно потребовать все что угодно, но его трусливые друзья не разделяли его взглядов. Они попытались остановить Кайрика, тогда Единственный был вынужден убить Келемвара. Эо наградил Кайрика, сделав его богом Смерти, а тот, в свою очередь, помог Миднайт стать богиней Магии. Снедаемый ревностью, мертвый дух Келемвара затаился на многие годы, пока не настал момент мести: он покинул свое убежище и возглавил восстание душ против Единственного. Вот так Келемвар сверг Кайрика и захватил Трон Смерти, вновь завоевав изменчивое сердце блудницы Мистры.
Все это припомнил Келемвар, когда с ним заговорил Огм, и его ненависть разгорелась жарче прежнего.
– Я поддерживаю Темпоса, – сказал он. – Кайрик должен умереть.
Темное повернулся к Мистре:
– Ну а ты, богиня Магии? Каково будет твое слово?
Мистре показалось, что Повелитель Битв чересчур уверен в себе. Он давно все тщательно обдумал, и теперь его гнев был не таким уж спонтанным, как он старался представить.
– Я скажу, что не нам это решать, – ответила Мистра и, бросив взгляд на Келемвара, увидела удивление на его лице. Но она знала, что он не будет пытаться ее разубедить. Их отношения не были похожи на отношения Чантии и Летандера; в отличие от той пары, они предпочитали не смешивать обязанности богов со своей личной страстью. – Когда возникнет вопрос Равновесия, Владыка Эо…
– Дал нам ясно понять, что мы должны действовать по своему усмотрению, – договорила за нее Шара. – Это и есть залог Равновесия. Примкни к Темпосу или Чантии, только не оставляй все как есть.
Мистра взглянула на Огма, надеясь найти хоть какую-то поддержку у этого темнокожего божества. Его мнение часто оказывалось решающим в спорах Совета, а Мистра любила к нему подольститься, так что он обычно ее поддерживал. Только не на этот раз. Огм выдержал ее взгляд, покачал головой, после чего отвернулся, так ничего и не сказав.
Мистра вновь повернулась к Темпосу, чувствуя, что именно он внушил ей слова, которые она собралась произнести.
– Я слишком часто была свидетельницей предательства Кайрика, чтобы теперь ему помогать. Я не совершу такой ошибки, и раз уж я должна сделать выбор, то я поддерживаю тебя, Темпос. Уничтожь Кайрика.
