– Она убьет меня, пока я буду лежать здесь, связанный и беззащитный!
Пилиас покачал головой и взял женщину за руку:
– Это Руха. – Он протянул ее руку ко мне. – Она твой друг.
Я отвернулся от них обоих.
– Мухтар, – сказала женщина, – чего ты боишься? Я ведь не причинила тебе никакого вреда.
Я так быстро повернул голову, что ударился виском о поручень носилок.
– Тогда зачем ты сыпала мне в глаза песок? И почему я лежу здесь привязанным, и голова у меня гудит так, словно из нее сейчас вылупится орел? – Я брызгал слюной на каждом слове в надежде, что они подумают, будто со мной сейчас случится еще один припадок. – Пилиас, однажды она уже пыталась меня убить. И если ты оставишь меня с ней наедине, она так и сделает!
Пилиас утер с лица слюну и повернулся к ведьме:
– Пожалуй, лучше тебе сходить за Улронтом.
Руха прищурилась и смерила меня долгим взглядом, а когда заговорила, голос ее звенел от гнева:
– Мое колдовство ничуть ему не навредило, Пилиас. У этого пса нет причин меня бояться!
Пилиас взял ее за руку и отвел немного в сторону, но, несмотря на оглохшее ухо и шум в голове, я расслышал, что он ей прошептал:
– А ему и не нужны никакие причины, госпожа. Он безумец.
Я почувствовал на себе взгляд ее темных глаз и понял, что ее не провело мое притворство. В то же время она не понимала, зачем я это делаю, а потому нервничала и злилась.
– Как скажешь, Пилиас. Я схожу за Хранителем. – Она даже для виду не понизила голос и говорила громко, чтобы я слышал. – Но ни в коем случае не развязывай его. Этот нищий затеял какую-то игру, которую нам пока не понять. Лучше всего считать его таким же опасным, как Кайрик.
– Хорошо, госпожа колдунья. – Пилиас пощупал карман в рясе. – Тебе понадобится этот знак, чтобы войти в Башню Хранителя.
– У меня есть такой. Я там сейчас живу.
С этими словами колдунья покинула комнату, даже не упомянув о своем видении, в котором я читал книгу. У нее была привычка держать такие вещи в тайне; за многолетнюю практику она пришла к выводу, что большинство людей скорее обвинит ее в своих бедах, чем поблагодарит за предупреждение. Возможно, из-за этой человеческой глупости ее так оскорбил мой притворный страх; я не буду утверждать это с уверенностью, скажу только, что она была первая женщина, которая с первой же секунды меня невзлюбила.
Когда за ней закрылась дверь, я заставил себя досчитать до ста. Мне не терпелось начать поиск книги, но приходилось проявлять терпение, иначе мой друг мог серьезно отнестись к предупреждению ведьмы. Меня не очень успокоило, что со мной остался Пилиас: я понимал, мой побег обрушит на его голову сонмище бед. Я поступил бы как друг, если бы позволил ему пойти за Хранителем, чтобы потом все обвиняли колдунью, но с ней мне было не тягаться. Если у меня и появился малейший шанс избежать пыток в царстве Келемвара, то Пилиасу предстояло оказать мне последнюю услугу.
Закончив счет, я повернулся к монаху, который сидел на кончике стола и не сводил с меня глаз. Кинжальчик, отданный мною на хранение, был заткнут у него за пояс.
Я сморщил лицо, пытаясь состроить жалостную гримасу:
– Друг мой, мне очень неудобно так лежать. Пожалуйста, развяжи ремни.
Пилиас покачал головой:
– Если Улронт найдет тебя несвязанным…
– Какое тебе дело до Улронта, мой дражайший друг? Он уже принял решение сделать твою жизнь здесь невыносимой. Будь у тебя хоть капля здравомыслия, ты бы покинул эту обитель и отправился со мной в мой родной Калимшан.
– Куда-куда?
Мои слова не таили никакой опасности. Хотя несколько отрядов из Калимшана принимали участие в осаде, я знал, что Пилиас не обратит внимания на мои заявления, приняв их за бред сумасшедшего. Это позволяло мне успокоить собственную совесть искренним предложением помощи.
– Я личный друг калифа из Найрона, – похвастался я. – Я мог бы предоставить тебе дом и женщин, которые исполняли бы твои малейшие прихоти.
Пилиас улыбнулся:
– Я монах, Мухтар. Все, что мне нужно, я получаю здесь, в Кэндлкипе.
– Боюсь, что скоро этому наступит конец.
– Улронт не такой мелочный, как ты думаешь. Он мудрый человек.
– Наверное, но мудрость и доброта – не одно и то же.
Теперь Пилиас помедлил, прежде чем ответить.
– Все равно, если я чего не могу получить в Кэндлкипе, оно мне вообще не нужно.
– И ничто не может заставить тебя передумать, Пилиас?
Он рассмеялся, как будто мы с ним шутили.
