– Теперь послушай, что я скажу. Честно говоря, Эмили, ты меня удивила, я думал, ты знаешь, что твой отец был умным, дальновидным человеком и проницательным бизнесменом.
Эмили даже обиделась.
– Я в этом ни секунды не сомневалась! – воскликнула она.
– Тогда почему ты подвергаешь сомнению по решение? Росс составлял завещание будучи в здравом уме и твердой памяти, он прекрасно знал, что делает. Завещание составлено так, чтобы оградить тебя от охотников за приданым. Подумай сама: молодая, неопытная и к тому же одинокая девушка с большими деньгами – большая приманка для прохиндеев и золотоискателей всех мастей.
– Значит, и ты тоже считаешь, что я не способна отличить мерзавца от порядочного человека? Как я теперь понимаю, папа был в этом уверен. Или, может, ты думаешь, что меня нельзя полюбить за что-то другое, кроме денег?
Люк взъерошил волосы пятерней, Эмили вспомнила, что у него этот жест означает нетерпение и досаду.
– Не переворачивай все с ног на голову! Я не говорил, что тебя невозможно полюбить. Уверен, у тебя нет недостатка в поклонниках – и в ближайшее время не предвидится. Ты легко вскружишь голову любому. Вот и мой брат уже без ума от тебя, хотя вы знакомы меньше суток.
– Какая ерунда, мы с Тонино просто подружились!
– Не перебивай, я дал тебе высказаться, теперь твоя очередь слушать. Когда вокруг девушки вьются толпы мужчин, ей трудно сделать правильный выбор, к тому же охотники за приданым ловко маскируются. Но дело не только в этом. Ты всю жизнь жила… как бы это помягче выразиться, почти в тепличных условиях. Сначала привилегированная закрытая школа для девочек, потом престижный колледж. Росс старался по мере возможности ограждать тебя от столкновения с суровой реальностью. Я не уверен, что в этом он всегда был прав, но сейчас это не важно, мы имеем то, что имеем. Ты не готова вступать в самостоятельную жизнь, тебе нужен опытный наставник.
Эмили воинственно вскинула голову.
– И на эту роль ты, конечно, – предлагаешь себя?
Люк вздохнул и терпеливо пояснил:
– Дело не в том, кого предлагаю я, за нас решил твой отец, и мы должны выполнить его последнюю волю.
– Но это же невозможно! Я не могу ждать целый год!
В отличие от Эмили Люк, казалось, не видел в завещании Росса Лэнсона ничего необычного. Он пожал плечами.
– Не понимаю, Эмили, что тебя не устраивает? Мир не перевернется, если ты начнешь строить отель своей мечты не сейчас, а через год. Более того, ты можешь провести этот год с пользой для будущей работы. Как знать, вдруг здесь, в Италии, ты почерпнешь какие-нибудь новые идеи для своего будущего предприятия? Ты можешь оставаться на вилле столько, сколько захочешь, места, как видишь, всем хватит. Я постараюсь выкроить время, чтобы свозить тебя в Милан, в Венецию, еще куда-нибудь, где ты захочешь побывать. В Италии каждый город – музей под открытым небом.
Эмили с сомнением покачала головой. Ей казалось, что если она отложит воплощение своих планов в жизнь на целый год, то они не воплотятся никогда, и ее раздражало, что Люк этого не понимает. Однако дело было не только в этом. Если бы она приняла предложение Люка, ей пришлось бы проводить вместе довольно много времени, а она не знала, как вести себя с ним. Будучи другом и партнером Росса, Люк был намного его моложе и по возрасту никак не годился Эмили в отцы, он бы куда больше подошел на роль старшего брата. Но что-то мешало Эмили относиться к нему, как к брату, она видела в нем в первую очередь привлекательного мужчину, а вот он в ней – девчонку, дочь старшего товарища. Всякий раз, когда Люк оказывался рядом, Эмили боялась выдать свои чувства, и, чтобы не показаться смешной, она становилась ершистой, начинала дерзить. А совсем недавно, несколько минут назад, когда Люк ее утешал, ей вдруг захотелось, чтобы он привлек ее к себе, обнял по-настоящему. Но он лишь похлопал ее по плечу, словно любящий дядюшка, и отошел.
А перепады его настроения? Люк то становился заботливым, почти как отец, то вдруг ни с того ни с сего начинал на нее злиться за малейшую провинность, зачастую им же и выдуманную. Достаточно вспомнить, как утром он накинулся на нее за то, что она лежала на солнце, как накричал на бедного Тонино. Будь на месте Люка другой мужчина, Эмили решила бы, что он ревнует, но с Люком такой вариант исключался. Со слов отца Эмили знала, что женщины так и вьются вокруг Люка, словно мотыльки вокруг лампы, он выбирает любую, какая ему понравится, но ни одна не задерживается рядом с ним надолго. «Люби и бросай» – вот его принцип. Так что сейчас его, по всей вероятности, просто раздражает, что ему навязали девчонку, которую он должен опекать и развлекать. Но, несмотря ни на что, предложение пожить на вилле казалось заманчивым, в любом случае это лучше, чем жить одной в родительском доме. Эмили пришло в голову, что, если она останется, ей, возможно, удастся уговорить Люка ссудить ее деньгами в счет будущего наследства, хотя надежды на это было не очень много.
Люк бесстрастно наблюдал за борьбой чувств, отражающейся на лице Эмили.
– Ну, что ты решила?
– Ладно, я остаюсь… на пару недель, может быть, на месяц. Там видно будет.
4
Эмили привыкла считать себя непоседой, но, согласившись пожить на вилле, она, к своему удивлению, обнаружила, что ее не тянет осматривать достопримечательности севера Италии. В первые несколько дней у нее вообще не возникало желания покидать виллу, по всей вероятности, переживания, связанные с гибелью и похоронами отца, истощили ее нервную систему сильнее, чем она думала. Эмили купалась с Тонино в бассейне, гуляла по парку одна или все с тем же Тонино, читала на балконе своей комнаты, благо на вилле оказалось прекрасное собрание книг на разных языках, в том числе и на английском.
После неприятной сцены, разыгравшейся у бассейна, и последующего разговора в кабинете Эмили почти не видела Люка: по утрам она завтракала в своей комнате и, когда спускалась вниз, Люк обычно уже уезжал в офис и возвращался лишь к вечеру. Они встречались только за ужином. Ужинали обычно втроем: Люк, Тонино и она. Люк интересовался, как прошел день, иногда рассказывал о каких-нибудь забавных случаях на работе. Во время этих непринужденных застольных бесед Эмили не раз ловила себя на мысли, что, оказывается, с Люком можно вполне нормально общаться, без этих ужасных эмоциональных
