задания, наконец останавливал свой выбор на каком-то конкретном, понравившемся ему человеке, которому он, Королев, мог верить и доверять, то только исключительные обстоятельства могли подорвать это доверие, раз и навсегда отвергнуть его от этого человека.
В отношении Юрия Гагарина он, по-видимому, уже сделал свой окончательный выбор, и только присущее ему свойство внимательно прислушиваться к мнению окружающих не позволило ему в том разговоре раскрыть все свои карты и более определенно и окончательно сказать о сделанном выборе. Так или иначе, но мне все стало ясно: первым космонавтом будет Юрий Гагарин!
В марте 1961-го были проведены два успешных экспериментальных пуска беспилотных кораблей- спутников с собачками Чернушкой и Звездочкой на борту. Пуски были, как у нас говорят, зачетными, предусмотренными программой. Путь для полета человека в космос был открыт.
Одновременно завершились испытания ракетно-космического комплекса «Восток». Все недостатки, выявленные при экспериментальных пусках, все замечания были тщательно изучены. Некоторые системы корабля в ходе подготовки пришлось доработать, а после этого провести и ряд дополнительных испытаний.
Королев постоянно — днем, а если необходимо, то и ночью — находился среди испытателей, дотошно и въедливо вникал в любую мелочь, в любое замечание, появившееся в ходе испытаний, ворчал, когда что-то не ладилось. Если кто-то из конструкторов или испытателей одним махом хотел отделаться от замечаний, полагая, что вопрос ясен и его можно «закрыть» отпиской в журнале, Королев свирепел. Он мог тут же отстранить провинившегося от работы. Он не терпел отступлений от технологии и требовал еще и еще раз прорабатывать все неясные вопросы, чтобы найти наиболее правильное техническое решение.
— «Восток» должен быть абсолютно надежен! Партия и правительство оказали нам огромное доверие, разрешив запуск корабля «Восток» с человеком на борту. Это доверие мы обязаны оправдать, обеспечив безусловное успешное выполнение эксперимента. Если у кого-либо из вас есть хоть малейшее сомнение в работоспособности и надежности корабля и ракеты-носителя, их систем, доложите немедленно! — говорил Главный конструктор. — Лучше отложить пуск и еще и еще раз все проверить, чем поторопиться, что-то упустить и привести дело к провалу. Тогда нас… — он не закончил свою мысль.
Нужно сказать, что требовательность Главного конструктора не была чрезмерной или излишней, она определялась важностью и грандиозностью поставленной перед ним задачи. Люди понимали это, трудились с полной отдачей сил и с чувством величайшей ответственности.
К концу первой декады апреля основной объем испытаний ракеты-носителя и космического корабля «Восток» был завершен. Пришло время принимать официальное решение о полете. 8 апреля (доверительно меня об этом проинформировал Королев).
Во второй половине дня в соответствии с программой предстартовой подготовки оба космонавта «обживали» свой космический «дом». Ни о чем не догадываясь, испытатели считали это обычной работой, вели с Гагариным и Титовым радиопереговоры, тщательно проверяли готовность каждого к полету. Все шло нормально.
Наступило воскресенье. Испытателям космодрома был предоставлен столь необходимый им отдых. Государственная комиссия собралась на очередное заседание для принятия решения о плане дальнейших работ. Небольшой конференц-зал служебного корпуса заполнен до отказа. Кроме членов Госкомиссии здесь собрались видные советские ученые, конструкторы, инженеры, руководство космодрома и представители всех его служб. Словом, заседание было очень представительное.
Первому предстояло докладывать мне, как руководителю испытательной службы космодрома Байконур. Казалось бы, дело привычное: уже было немало пусков. Но все предыдущие не шли ни в какое сравнение с предстоящим. Я, естественно, волновался, хотя и старался не показать этого, был предельно лаконичным и точным в изложении результатов испытаний. Все присутствующие хорошо представляли положение дел, и все же вопросы следовали один за другим, уточнялись малейшие детали, ставились дополнительные задачи. Это и понятно: пуск необычный, ответственность всех и каждого возрастала многократно, поэтому и с такой тщательностью обсуждался мой доклад.
Во рту пересохло, язык прилипает к небу. Но вот вопросы кончились, и, облегченно вздохнув, сажусь на свое место, рядом с Королевым. Сергей Павлович пододвинул мне стакан с минеральной водой и, наклонившись, тихо с улыбкой спросил:
— Ну как, хорошо попотели? Ничего, крепитесь. Все еще впереди!..
Выступлений было много. Главные конструкторы докладывали о готовности к работе их систем и агрегатов, уточняя ход дальнейших испытаний. Каждого выступающего засыпали вопросами. Как и повелось, с улыбками и шутками «допрашивали» синоптика. Его прогнозам не очень-то верили, понимали, что не сам он «делает погоду», но требовали стопроцентной гарантии. Чувствовалось, что деловое напряжение уже спало и людям требуется разрядка.
Но вот встал Королев. Технического руководителя слушали внимательно и сосредоточенно. Он кратко подвел итоги проделанной работы, дал заключение о готовности ракетно-космического комплекса «Восток», в целом, к дальнейшим испытаниям и попросил разрешения Государственной комиссии на проведение окончательной сборки системы и вывоза ее на старт утром 11 апреля. Решение было единогласно принято.
Вечером 10 апреля состоялось еще одно заседание Государственной комиссии. Народу поприбавилось, и в зале поставили дополнительные стулья. Было тесновато. Теснота усугублялась многочисленными «юпитерами» подсветки, жгутами силовых кабелей, хаотично разбросанных по проходам. Тут же — целая армия операторов киносъемочной группы Центрнаучфильм. Они беспрерывно сновали по залу в поисках наиболее удобных мест для киносъемки. Наконец все приглашенные расселись по своим местам, и в то же мгновение в несколько солнц вспыхнули «юпитеры». Застрекотали кинокамеры.
Первое слово председатель Государственной комиссии предоставил Сергею Павловичу Королеву. Обычно спокойный и уверенный, перед объективами кинокамер Главный выглядел несколько скованным. Выступление его было кратким:
— Товарищи члены Государственной комиссии! Испытания ракеты-носителя и космического корабля «Восток» завершены с положительными результатами. Завершаются сборка комплекса и подготовка его к вывозу на стартовую позицию. Техническое руководство просит разрешить вывоз ракетно-космического комплекса «Восток» на старт завтра в семь часов местного времени…
На этом Королев закончил. Все технические вопросы были рассмотрены и обсуждены еще утром, и поэтому Государственная комиссия приняла окончательное решение, одобряющее предложение Главного конструктора.
В зале было нестерпимо жарко. Так не всегда бывает на космодроме даже летом. Однако настроение у всех было приподнятое, и на дискомфорт никто внимания не обращал.
Шумно обмениваясь впечатлениями, все мы вышли в коридор.
Сергей Павлович пошутил:
— Ну как, голубчики, хорошо погрелись под «юпитерами»? Ничего, не унывайте, ягодки еще впереди, это только цветочки! А сейчас — всем отдыхать. Завтра у нас тяжелый день…
Сам Главный конструктор не торопился уходить. Он заглянул в зал монтажно-испытательного корпуса посмотреть, как идет сборка. Все шло четко по графику. Побыв здесь еще немного, Королев успокоился.
— Я, пожалуй, поеду и чуток отдохну. Надо бы поспать перед трудным днем. Завтра будет именно такой… Рекомендую отдохнуть и вам, время уже позднее…
— Постараюсь, — ответил я и только тогда заметил, как смертельно устал Главный, как осунулось его лицо, а под глазами появились тени. Осуществление заветной мечты давалось ему слишком дорогой ценой.
— И жену с детишками обрадуете, — продолжал Королев. — Они, наверное, давно вас толком-то и не видели. Все на работе пропадаете… Отдыхайте! А утречком, перед выездом на старт, встретимся…
Сборка ракетно-космического комплекса продолжалась. Я вызвал машину и около полуночи был дома. Жена и дети уже видели десятые сны, так что предсказание Сергея Павловича о радости домашних по случаю прибытия отца не сбылось. «Доберется ли он сам сегодня до постели?» — подумалось тогда. Еще до моего отъезда Королев вспомнил о чем-то недоделанном и отправился в комнату связи.
Долго не мог уснуть. Да и спалось плохо. Уже часа в четыре утра я был на ногах. Приведя себя в
