лифта. Рядом с нами Федор Анатольевич Востоков. Юрий на минуту задержался, повернулся к провожающим, поднял руки, посылая всем привет.
В кабине лифта нас — трое: Гагарин, Востоков и я. Две минуты подъема — и верхняя площадка. Открываю дверцу. Прямо в лицо — яркий свет ламп: сюда уже успел проникнуть Володя Суворов. Отвернуться некуда, на мостике тесно. Понять можно настырность Володи, ведь дубля не сделаешь: такое не повторяется!
Подошли к люку корабля. Юрий осмотрелся, заглянул вовнутрь.
— Ну как? — с улыбкой спрашивает он.
— Все в порядке, «первый» сорт, как эСПэ говорит, — отвечает ему монтажник Володя Морозов.
— Ну, раз так — садимся.
Федор Анатольевич с одной стороны, я с другой помогаем Юрию подняться, закинуть ноги за обрез люка и лечь в кресло. Очень хорошо помню, что в этот момент в памяти со всей отчетливостью всплыло: цех, первый визит будущих космонавтов к нам, первое наше знакомство, Юрий Гагарин первым садится в кабину корабля…
Отхожу чуть в сторону, чтобы не мешать Федору Анатольевичу колдовать с привязной системой и креслом. Устроившись, Юрий начал проверку радиосвязи, и почти тут же из люка послышалось:
— Как слышите меня? Вас слышу хорошо… Вас понял: приступить к проверке скафандра.
Я заглянул в корабль. Юрий почти автоматически делал все, что было многократно оттренировано, отрепетировано. Федор Анатольевич довольно улыбается:
— Вот так, дорогой мой, правильно, правильно! Минут через пять Гагарин спокойно докладывает:
— Проверку скафандра закончил.
Из бортового динамика слышен ровный голос Сергея Павловича:
— Как чувствуете себя, Юрий Алексеевич?
— Чувствую себя превосходно. Проверка телефона и динамиков нормально. Перехожу сейчас на телефон.
— Понял вас. Дела у нас идут нормально, машина готовится нормально, все в порядке.
— Понял. Я так и знал. Проверку связи закончил. Как поняли меня?
Затем Юрий переключил линию радиосвязи на телефоны гермошлема, и мы не могли больше слышать вопросов, задаваемых ему, но по его ответам было понятно, что с ним говорят то коллеги- космонавты, то Сергей Павлович.
Через несколько минут слышу:
— Понял, подготовка машины — нормально. У меня тоже самочувствие и настроение нормальное. К старту готов.
Пять минут девятого. Голос Юрия:
— Вас понял: объявлена часовая готовность.
Для нас наступала самая, пожалуй, трудная минута. Пора попрощаться с Юрой и закрывать люк. Тяжелая крышка на руках у монтажников. Протискиваюсь в кабину, что-то хочется еще сказать. Но что? Хотя вот…
— Юра… а эти три цифры на замке, — я кивнул на конверт, прикрепленный к стенке кабины, — один, два, пять… Понял? Это по секрету.
— Да уж будет тебе — «по секрету». Без них обойдемся. Да и опоздал ты.
— Как так?
— А мне еще вчера Галлай сказал о них, и Карпов тоже! — засмеялся Гагарин, глядя на мое обескураженное лицо.
Обнялись, насколько позволяли размеры люка. Крепко пожал Юрию руку и, похлопав по шлему, отошел в сторону.
Мгновенье — и крышка накинута на замки, быстро навинчиваем гайки. Володя Морозов специальным ключом начинает их подтягивать: первая, пятнадцатая, седьмая, двадцать третья… По специальной схеме. А всего их— тридцать. Некогда смотреть на часы. Секунды отстукиваются толчками крови в висках. Наконец последняя, тридцатая, гайка затянута. Разом, как по команде, облегченно вздыхаем и на мгновенье опускаем, расслабив, руки.
И тут тревожный, настойчивый сигнал телефонного зуммера. Взволнованный голос:
— Почему не докладываете? Как у вас дела?
— Сергей Павлович, тридцать секунд назад закончили установку крышки люка. Приступаем к проверке герметичности.
— Правильно ли установлена крышка? Нет ли перекосов?
— Нет, Сергей Павлович. Все нормально…
— В том-то и дело, что ненормально! Нет КП-3! Я похолодел. КП-3 — это специальный электрический контакт прижима крышки, сигнализирующий, что она нормально закрыта.
— Крышка установлена правильно, — пробормотал я упавшим голосом.
— Что можете сделать для проверки контакта? Успеете снять и снова установить крышку? — прервал меня Королев.
— Успеем, Сергей Павлович. Только передайте Юрию Алексеевичу: мы открываем люк.
— Все передадим. Спокойно работайте, не спешите! Легко сказать — не спешите! Времени-то почти нет.
Не то что теперь, но и тогда, в тот момент не смог бы сказать, кто и что делал, вроде бы все делалось само. Как потом я был благодарен той тренировке, которая была проведена раньше! Помню, скрипнула крышка, прикрывавшая лаз вниз, и из лючка показалась голова Леонида Александровича Воскресенского. Он, встревоженный происшествием, несмотря на возраст и, скажем прямо, далеко не богатырское здоровье, по лестнице поднялся сюда, к нам. Минуту он молча смотрел, потом его голова медленно ушла в проем люка, и крышка опустилась. По всей вероятности, он понял, что ни мешать, ни помогать нам в этот момент не надо.
Сняты тридцать гаек с замков. Снята крышка. Только и успел я заметить, что Юрий, чуть приподняв левую руку, внимательно следит через маленькое зеркальце, что прикреплено на рукаве скафандра, за нами, за тем, что мы делаем, и тихонечко насвистывает любимый, наверное, мотив: «Родина слышит, Родина знает, где в облаках ее сын пролетает…»
В считанные секунды подправили кронштейн с контактом — КП-3. Подсознательно чувствую, что ни контакт, ни кронштейн не виноваты. Наверное, это электрики-пультовики проморгали, не заметили, загорелась или нет нужная лампочка. Между прочим, так оно и было, но в этом они признались гораздо позже.
Перемолвиться с Юрием уже некогда, успеваю только махнуть рукой и поймать в зеркальце его лукавый взгляд.
Крышка опять поставлена на замки. Снова гайки: первая, пятнадцатая, седьмая, двадцать третья… Есть последняя!
В телефоне голос Сергея Павловича:
— КП-3 в порядке! Приступайте к проверке герметичности.
— Есть!
Фу-у! Гора с плеч. Герметичность в порядке: стрелка вакуумметра неподвижна.
— Есть герметичность! — произносим одновременно все трое, а я в трубку телефона. В ответ голос Сергея Павловича:
— Хорошо. Вас понял. Заканчивайте ваши дела, сейчас мы объявим тридцатиминутную готовность.
Собрали инструмент, надо спускаться вниз, но до чего же не хочется! Невольно руки потянулись к кабине — дотронуться еще раз, похлопать ее по круглому боку.
Стукнула дверь лифта, рывком пол ушел из-под ног, минута — мы внизу. Подошел к Сергею Павловичу:
— Прошу разрешения быть во время пуска в бункере управления.
— Ну что же, не возражаю. Только имей в виду, там будет народу много, стой где-нибудь
