просят хоть одно слово от Юрия.
Юрий выходит из кабины пилотов, снова садится у иллюминатора, и здесь начинается разговор:
— Какою вы видели Землю оттуда, из космоса?
— Я видел ее в голубом ореоле. Видите, вон там, — он показывает, на горизонт, где белые облака переходили в сизоватую туманную дымку. — В космосе «земная» голубизна переходит в темный цвет.
— Вы видели звезды в полете?
— Видел.
— Какие?
— Не успел определить. Скорость-то, знаете… Звезды мелькали, как светлячки. Когда облака подо мной пропадали, я видел большие реки, леса, горы. Крупные города хорошо видно.
— Африка такая же, как на глобусе?
— Похожа. Глобусу можно верить! Человек свою Землю изучил здорово. Теперь вот космос… Когда я уходил на максимальное расстояние от Земли, она явственно приобретала форму шара.
— Что вы чувствовали в это время, о чем вспомнили?
— Вспомнил о многом. Вы же понимаете… О доме, о матери. Ребятишки у меня… Страну нашу огромную сверху увидел. О многом вспомнилось, многим спасибо хотелось сказать… В космосе я работал: надо было записывать показания приборов, отвечать Земле и слушать ее, надо было отстукивать ключом, а кроме того, следить еще за… своими вещами. Я находился в состоянии невесомости. Мой планшет и карандаш, того и гляди, могли «уплыть» куда-нибудь. Занятная штука: тяжелый планшет вдруг сам по себе повисает в воздухе и плывет… Да что планшет! Ноги я поднял и без всякого напряжения опустил. Опустил, а они висят. Проделал то же с руками — и руки висят… Дышалось легко. Иногда я начинал петь. Так, для себя. Песни я и с Земли слышал. Для меня все время передавали музыку — песни о Москве, вальсы, марши… Скучно не было. А потом голос с Земли напомнил: пора закусить.
— Кто говорил с вами с Земли?
— Точно пока не знаю.
— Это был мужчина, женщина?
— Мужчина. И очень хороший человек, голос его мне был так дорог… А вообще-то для лирики у меня не оставалось времени…
— А вот по этим земным часам, — Юрий чуть отвернул рукав кителя и показал обычные «штурманские» часы производства 1-го Московского часового завода, — по этим часам я следил за полетом.
— И как они после космоса?
— Ходят секунда в секунду!
— О чем вы подумали, когда получили сигнал о приземлении?
— О том, что наступил самый важный момент…
— Как встретила Земля?
— Погода была отличная. Небольшая облачность, солнце, ветерок. И когда надо мной раскрылся парашют и я ощутил крепкие стропы, — запел! Запел во весь голос, что называется, на всю вселенную: «Родина слышит, Родина знает, где в облаках ее сын пролетает…»
Да, Родина слышала своего сына. Родина каждую минуту знала, где он находится, как себя чувствует. И вот сейчас она опять следит за его полетом. Но теперь уже домой, в Москву.
Недалеко от столицы из облаков неожиданно вынырнула семерка реактивных истребителей. На глубоких виражах они разошлись, на секунду скрылись из виду, и вот они уже рядом с ИЛом. По два — у крыльев, три — сзади.
Мы видим улыбающиеся лица летчиков. Юрий долго смотрел на них, махал им руками. Потом позвал бортпроводницу и протянул листок:
— Попросите, пожалуйста, радиста передать от меня… И радист передал: «Друзьям летчикам- истребителям.
Горячий привет! Юрий Гагарин…»
Все буквально прилипли к иллюминаторам. И в тот самый миг, когда летчики услышали привет космонавта, они чуть-чуть покачали ему крыльями.
Мелькнули подмосковные поселки внизу. На улицах и на шоссе — толпы людей. Они видят ИЛ-18, окруженный семеркой истребителей. И даже если не слышат радио, понимают: летит он, герой космоса.
И вот под крылом Москва. Сверху видно: людские реки на улицах. Алые флаги, знамена движутся к центру, на Красную площадь, к Кремлю. Потом мелькают башни Кремля, проносятся очертания зубчатой древней стены. Сколько видели седины Кремля, но такого… Не было на земле такого! Юрий прильнул к иллюминатору. Следы волнения, счастья на его лице. И нам показалось, что если бы он даже расплакался в эту минуту, люди бы поняли его слезы…
— Юра, ты долго ждал этой минуты?
— Совсем не ждал. Не думал, что мне придется…
Скрылась Москва. Внуково. Ушли в облака истребители. Выпущено шасси. Мы не услышали легкого касания земли. Земля, как мать, ласково приняла в объятия своего сына… Юрий оторвался от иллюминатора:
— Ну, вот и дома…
Самолет рулил туда, где возле здания аэропорта уже разлилось людское море. Сейчас, сейчас люди увидят Героя Юрия Гагарина, гражданина Союза Советских Социалистических Республик, вернувшегося на родную землю из далекого космоса.
КОСМОНАВТ
К ПОЛЕТУ ГОТОВ
Зимой 1960 года мы договорились с Сергеем Павловичем Королевым о тренировках космонавтов в настоящем космическом корабле. В назначенное время группа слушателей прибыла в цех завода. Здесь их встретил Сергей Павлович со своими помощниками. Будущие космонавты знали об этом ученом- конструкторе, о том, какую роль он играет в создании ракетно-космических систем и запусках их, но не были с ним знакомы. И вот — первые минуты знакомства.
Сергей Павлович придирчиво с минуту глядел на летчиков, возможно прикидывая в мыслях и пытаясь ответить на вопрос: кому доверить свое детище, плод мыслей и труда многих сотен людей, в чьи руки вручить судьбу эксперимента в космосе? Справятся ли?
И летчики поняли состояние Сергея Павловича, притихли, посерьезнели. Но это длилось буквально минуту, не больше. Сергей Павлович улыбнулся, стал обаятельным, серьезным и остроумным, умеющим шутить и ценить шутку собеседника, главное же — вести разговор о деле непринужденно. Расспросил, как идут тренировки, какую степень перегрузки переносят на центрифуге. Кто-то сказал, что трудновато в термокамере. Начался разговор о термозащите космического корабля.
— Сегодня начнете тренировки в кабине корабля. Обживайте корабль. Если возникнут предложения, не держите их в себе, предлагайте. Обсудим. Вам летать, вы летчики, мы на вас работаем.
Сергей Павлович подвел ребят к кораблю, любовно погладил широкой ладонью обмазку и одному из помощников дал распоряжение начать тренировки.
Начались тренировки в кабине корабля. Слушатели группы Ю. А. Гагарин, Г. С. Титов, А. Г. Николаев, П. Р. Попович и другие побывали в корабле, обжили его. Обживали критически, придирчиво, прикидывая, насколько удобно в нем работать. Все интересовало и не могло не интересовать летчиков. Они высказали
