— Кто-нибудь раньше видел этого засранца? — спросил Ричи Стелла.
Они сидели в подвале Ричи и смотрели на здоровенный плазменный экран. Изображение было зернистое, но Терри Макгуина, осматривающегося в трейлере, где готовили крэк, узнать было можно. Мартин и Тронутый переглянулись, как Лорел и Харди.[81]
— Ну не знаю, — протянул Тронутый. — Я не видел. Небось, полицейский.
— Как же, — фыркнул Ричи. — Ты слышишь сирены? Если полиция найдет лабораторию крэка, тут такое шапито начнется, мама не горюй. Был бы он полицейским, не стал бы дожидаться, когда вы свалите. Да и без разрешения суда ему нельзя вваливаться. Так что к полиции он отношения не имеет.
— А кто ж он тогда? — удивился Тронутый и тут же понял, что зря спросил.
— Да откуда мне знать? — рявкнул Ричи. — Спроси вон этого дубаря, это же он его привел.
— Чего сразу я-то? — возмутился Мартин.
Ричи бросил ему радиомаячок.
— Да то, что вечно все из-за тебя, мудака. Это вот на машине нашли. Не будь ты моим родственни ком, клянусь, я бы тебе мозги вышиб или что там у тебя вместо них. — Ричи повернулся к Тронутому. — Ты там все подчистил?
— Сжег до тла. Ни пылинки, ни соринки. Комар носа не подточит. Снова дело замутим около Барстоу.[82] Все как обычно.
— Извини, Ричи, — промямлил Мартин. — Правда, извини.
— Хочешь загладить свою вину? Узнай, кто этот тип.
— Конечно, Ричи. Но как же я узнаю?
— Сделай его портрет с видеозаписи. Покажи людям. Ему-то невдомек, что мы его срисовали. Так что прятаться он не будет. Порасспроси в клубе, но осторожно. Видел я его в клубе, точно говорю.
— И что? — спросил Мартин.
— Иди и найди его, придурок, — ответил Ричи.
— А чего бы нам не смотаться на Кабо? — сказал ей Ричи. — Была там?
Они сидела в кабинете «Зала вуду». Было десять вечера. Ричи ошивался тут уже давно. Обычно его в кабинет и палкой не загнать, и подчиненные этому только радовались. Появляясь, босс имел привычку долго и нудно распекать их на пустом месте, потом всыпать кому-нибудь по первое число без всякого повода и под конец кого-нибудь уволить, причем не того, кто заслужил. Правда, после этого Ричи приходил в благостное расположение духа, и неделю-другую никто его не видел. Элисон с тоской ждала его появления, как и все остальные. В последнее время Ричи стал наведываться чуть ли не каждый день, и это раздражало Элисон. Он преследовал ее, постоянно приставал и очень мешал работать. Элисон неплохо удавалось вести дела в клубе. Ей нравилась такая работа, и она надеялась, что когда-нибудь вырвется от Ричи и устроится в такое заведение, где хозяин не будет хватать ее за грудь каждые пять минут. Здесь Элисон трудилась уже полгода, и пока ей удавалось не спать с Ричи.
— Нет у меня времени туда ехать, — ответила Элисон. — У меня с твоим клубом дел по горло.
— Да я найду сотню желающих им управлять.
— Вот и отлично. Тогда зачем ты меня тут держишь?
— Ты знаешь, зачем.
— Я не твоя женщина, Ричи.
— Еще как моя.
Она стояла у стола и пыталась разобраться в стопке чеков из бара.
Ричи подошел и принялся массировать ей шею.
Когда он коснулся ее, Элисон вздрогнула и напряглась. Может, он в самом деле хочет сделать массаж? А может, это угроза? С Ричи никогда не угадаешь.
— Ты — моя женщина, — повторил Ричи, вдавливая большой палец в чувствительную точку, где позвоночник уходил в череп.
Элисон выпрямилась и протянула ему бумаги.
— Нас просто обкрадывают за нашей спиной. Почему ты не даешь мне спокойно работать, а? Я это умею. Правда. Ну почему нельзя все оставить как есть?
— Ты чего надумала? Опять уйти от меня хочешь?
— А поможет?
Элисон уходила дважды, но потом поняла, что Ричи шепнул кому надо и теперь никто не возьмет ее на работу — разве что гамбургеры жарить, и то вряд ли. Ричи все знают. Никто не захочет его злить. А у нее ребенок, выплаты за дом, ей нужна работа. Поэтому оба раза она возвращалась. Как и ожидал Ричи.
— Мы оба знаем: ты уходить-то не хочешь. И оба знаем, чего ты хочешь — того же, чего и я. Приспичило уходить — уходи. Я же тебя никогда не удерживал, так? Так чего ты возвращаешься и возвращаешься?
— У меня много дел, — отрезала Элисон.
— Насчет Кабо подумай. Слетаем, отдохнем там недельку на солнышке, попивая «Маргариту» и валяясь на пляже.
— У меня ребенок, Ричи.
— Оставишь с ним мать. Ну отправлю их на неделю в «Диснейленд». Нет, пусть оба слетают во Флориду, в гребаный «Диснейуорлд» в Орландо. Только не говори, что им не понравится. Эта хрень всем нравится.
— Давай поговорим об этом потом? Мне нужно заняться делами.
— Ладно, ладно. Поговорим за ужином. Завтра ночью работать не планируй.
— Ты считаешь, что я тут баклуши бью, да?
— Ну не дуйся на меня, детка. Я знаю, что ты пашешь, как лошадь. Только благодаря тебе здесь все вертится. Но нужно учитывать нежное устройство управленческого механизма. Шестеренки следует смазывать время от времени.
— Твои шестеренки, что ли?
— Ты все не так понимаешь, — ответил Ричи. — Я же пытаюсь все профессионально решить.
— Да, очень на то похоже, — кивнула Элисон. — И нужна тебе именно профессионалка.
— Какая же ты упертая. Тебе непременно надо все усложнять.
— Я всего лишь хочу заниматься своим делом, Ричи. Больше ничего. Почему бы тебе не отнести свои заржавевшие шестеренки кому-нибудь другому, а?
Элисон взяла пачку чеков и ушла в бар. К ее радости, Ричи не потащился следом. Рано или поздно, если она не сдастся (впрочем, и если сдастся — тоже), она ему наскучит. Элисон даже не представляла, что тогда произойдет. Оставалось надеяться только на то, что, если она продержится достаточно долго, Ричи плюнет и отпустит ее с миром. Тогда можно будет перейти в другое место. Интуиция, однако, подсказывала, что все будет по-другому. Ричи бесился, если не получал то, что хотел. И не дай бог его разозлить. Он ее в порошок сотрет, просто чтобы другим неповадно было. С другой стороны, переспи она с ним, одному Богу известно, чем все это кончится. Когда она ему надоест, может, он ее и отпустит. Или найдет ей другое применение. Ходят слухи, что так было с другими девушками, которые работали в клубе. Но, конечно, не нашлось самоубийц, которые захотели бы узнать подробности.
Роуз наводила порядок в баре. Элисон показала ей чеки.
— Видела?
— А?
— Сколько порций у тебя получается из бутылки виски?
— Ну где-то двадцать.
— А судя по чекам — всего шестнадцать. Четверть каждой бутылки теряем.
— Слушай, я тут не единственный бармен.
— Вот все и завязывайте с этим. Остальным передай. Увижу, что кто-то своим даром наливает или деньги себе в карман кладет, будем считать это воровством. Как оно, собственно, и есть.
Роуз возмущенно запыхтела. Элисон ушла вниз поговорить с другими работниками клуба. Мартин, наблюдавший за беседой, подошел к бару. Он был неравнодушен к Роуз Виллано, миниатюрной и сексуальной. Сочувствие и поддержка будут оценены.
