прочих клиентов-извращенцев, расплачивался не деньгами. За счет Печорского Павел осуществлял издание «научных трудов» Анатолия Тимуровича!!! Да! Да! Ни больше, ни меньше!!! Дело в том, что ополоумевший от наркотиков Фоменков внезапно решил сочетать сутенерскую деятельность с «научной», и, нанюхавшись кокаина, заново переписал историю государства Российского, выдав на-гора кучу сногсшибательных «откровений». Так, Куликовская битва, оказывается, произошла не в 1380-м, а в 1812 году, под Бородином, причем золотоордынским войском командовал татарский хан Наполеон (одновременно являвшийся египетским фараоном Тутанхамоном и основателем ислама пророком Мухаммедом), а русскую армию возглавлял Великий князь Московский Михаил III Кутузов (он же Спартак, он же Илья Муромец, он же Петр I); Древняя Греция (по совместительству Турецкая империя) находилась на территории Рязанской области и распалась в период Октябрьской революции 1917 года. Санкт-Петербург, воспетая Гомером легендарная Троя и Вавилон, в сущности, один и тот же город, основанный царем Иваном Грозным в середине XIX века, и т. д. и т. п.
Наркотические бредни свихнувшегося сутенера повергли в шок даже сверхциничного, видавшего виды Лобковича, к которому (как к старому знакомому) Анатолий Тимурович обратился с просьбой посодействовать в публикации. Неопределенно проблеяв: «Посмотрим-посмотрим», Павел помчался за советом к хозяину. К величайшему удивлению Лобковича, Иосиф Натанович отнесся к «научным изысканиям» Фоменкова более чем одобрительно и с ходу распорядился ассигновать кругленькую сумму на издание массовым тиражом «трудов» самозваного историка.
–
В результате «исторические труды» свежеиспеченного академика Фоменкова заполонили книжные прилавки, а благодетель Лобкович «пользовался» на дармовщину «цыплятами», извращаясь как черт на душу положит. Сегодняшних (одиннадцатилетних Катю и Петю) он сперва заставил заниматься сексом друг с другом, возбудившись от лицезрения, по очереди «побаловался» с обоими. Плотно пообедал («великодушно» отдав детям объедки), отдохнул пару часов, снова «порезвился», искупался в домашнем бассейне, потаращился в телевизор и рано лег спать (завтра намечался напряженный денек). Кате с Петей Лобкович велел сидеть тихо и ни в коем случае не мешать ему спать.
– Или головы отверну!!! – грозно пообещал сиротам известный журналист. Живые «игрушки», забившись в дальний угол гостиной, испуганно съежились...
На выходе из особняка покойного Горелкина Николай Калмыков неожиданно замер как вкопанный.
– Минуточку, ребята! – сказал он. – Едва не забыл! Не мешает запастись масками! Мы ж не станем мочить всех подряд, но тем не менее не хотелось бы, чтоб наши физиономии кто-нибудь запомнил!
– Семья? – лаконично спросил Игорь.
– Не-ет! – брезгливо поджал губы Калмык. – Он холост, а больных родителей, дабы не обременяли, упрятал в дом для престарелых.
– Тогда в чем проблема?! – раздраженно поинтересовался Белецкий-старший.
– Малолетние наложники! – перекосившись в глубочайшем отвращении, сквозь зубы процедил Николай. – По слухам, господин Лобкович каждые выходные «арендует» в детском доме номер четыре (возглавляемом скандально известным псевдоисториком Фоменковым) мальчиков и девочек. В интимной жизни этот писака – извращенец-педофил.
– Н-да уж! Хорош гусь! – покачал седой головой Андрей. – Носит же земля эдакую нечисть!!!
– Убь-ю-ю-ю с-с-суку!!! – по-змеиному зашипел Гиви. – Собственноручно удавлю пидора!!!
Бандиты остолбенели, пораженные произошедшей с Грузиновым метаморфозой. Никогда прежде им не доводилось видеть Гиви в подобном состоянии! Обычно добродушное, беспечное лицо Владимира превратилось в маску гнева: кожа побелела, скулы заострились, в светлых глазах плескалась ярость... Любивший детей, подбиравший бездомных животных, довольно снисходительный к личным врагам, Владимир одновременно люто ненавидел любых извращенцев, в особенности растлителей малолетних, и предусматривал для них только одно наказание – смерть!
– Удавлю! – стиснув кулаки, хрипло повторил он. – И Фоменкова тоже!
Кононов, испытывавший аналогичные чувства, но в отличие от Гиви не проявлявший их внешне, улыбнулся краешками губ.
– Хорошо! – сказал спецназовец. – После допроса он твой, Володя! И поганого сутенера навестим... Ну, в путь?!
– Маски, – напомнил Калмык. – Пойду пороюсь в гардеробе Горелого. Покойный Иван часто ездил на рыбалку с друзьями. В любое время года. Зимой, дабы не обморозить лица, они лыжные шапочки с прорезями для глаз надевали. Обождите меня здесь, я быстро!..
«Использованные» педофилом Петя с Катей не спали до рассвета. Они обсуждали план бегства из детдома, превращенного господином Фоменковым в бордель. «Лучше побираться или вовсе с голоду подохнуть, чем постоянно ублажать различных грязных свиней!» – так считал Петя. Катя была полностью согласна с товарищем по несчастью. Единственное, что смущало ребятишек, – возможная поимка и жестокая месть со стороны полубезумного наркомана-заведующего. Дети помнили,
– Так поступлю с каждым беглым щенком! Гы-гы!!! – объявил Анатолий Тимурович перепуганным воспитанникам.
Ночь напролет Катя с Петей вспоминали Гену, однако в конечном счете, невзирая на страх, решили попытать счастья. Будь что будет!!!
