Кровавое шоу

Однако они не представляли, с кем связались. Голубев действовал умело и решительно: нейтрализовав подставкой голени нацеленный в почки маваши-гери[24] Мясоедова, он разворотом корпуса направил Славину конечность под ноги Васькову и, молниеносно сблизившись с обоими противниками, треснул их головами друг о друга. Оглушенные громилы, шатаясь, отступили. В следующее мгновение намозоленный кулак «крапового берета» врезался в подбородок Васькову. Потерявший сознание Гена рухнул на землю. Поняв абсолютную бесперспективность продолжения рукопашной, Мясоедов потянулся к кобуре с «макаровым», но предвидевший подобный вариант Всеволод перехватил руку Вячеслава и до предела вывернул кисть. Бугай взревел от боли. Впрочем, мучился он недолго. Сокрушительный удар локтем в челюсть, и бесчувственный Мясоедов распростерся в грязи рядом с товарищем. Перешагнув через поверженных охранников, Голубев приблизился к позеленевшему от страха Павловскому. Гневный взгляд Всеволода не предвещал последнему ничего хорошего. Трусливо поскуливавший Константин попытался отползти, но не получилось.

– Оставайся на месте, дрянь! – ботинок Голубева наступил ему на мошонку.

– Сева, Севочка! Прости!!! Я пошутил!!! – по-бабьи заголосил «богатенький Буратино». – Сей секунд отдам десять процентов… даже п-пятнадцать!!!

– Заглохни! – недружелюбно посоветовал бывший спецназовец. – Я уже ясно сказал – твои вонючие деньги мне не нужны. Извинений тоже не надо. Обойдусь! Но клятву ты, сукин сын, выполнишь!!! Итак, где пленка, где съемочный реквизит?!

Константин замешкался с ответом. Ботинок надавил чуть сильнее. Из глотки Павловского вырвался истошный вопль.

– Пленка, реквизит, – раздельно повторил ветеран двух чеченских войн. – Не вынуждай меня прибегать к допросу третьей степени!

В этот момент Гена Васьков очухался, осторожно достал пистолет и, кривясь от ненависти, два раза выстрелил в стоящего к нему спиной Голубева. Первая пуля попала в мякоть левой ноги, выше колена, вторая прошла впритирку с головой, оторвав мочку правого уха. Всеволод упал ничком, а не растерявшийся Павловский сцапал первый подвернувшийся под руку камень и обрушил на затылок сокурсника. Мускулистое тело, дернувшись, застыло.

– Что с ним делать, хозяин?! – поднимаясь на ноги, спросил Васьков. – Может, перевязать?

– Обойдется!!! – перекосился в дьявольской гримасе Константин. – Сперва приведи в чувство своего приятеля, потом отволоките паскудину в подвал, бросьте там да заприте покрепче. Если кровью истечет, не велика беда! Если вдруг выживет… Гм, тогда посмотрим! По настроению!!!

Глава 3

Как страшно зло и как страшен бес – этот носитель и средоточие зла!

Священник Владимир Емеличев. Одержимые. Изгнание злых духов М., 1994. С. 13

Всеволод Голубев очнулся в темном, холодном подземелье и сразу вспомнил недавние события: наглого клятвоотступника Павловского, собравшегося побогохульствовать, но заткнутого хлестким ударом в «пятак»; короткую схватку с новоприобретенными секьюрити богатого наследника, свою с ним недружелюбную беседу, предательские выстрелы в спину, падение на землю и напоследок тяжелый удар по затылку (очевидно, Костя-поганец подсуетился). На этом воспоминания обрывались. Впрочем, остальное и так было понятно. Отнесли куда-нибудь в подвал да бросили истекать кровью…

Хотя ясность сознания к Голубеву вернулась, зато состояние телесной оболочки оставляло желать лучшего. Болели разбитый затылок, задетое пулей ухо, простреленная нога. В ушах гудели колокола. Сдерживая стоны, «краповый берет» сел и ощупал голову. Цела, слава Богу. Только кожа рассечена. Возможно, сотрясение мозга[25]. Но не беда. На войне зачастую приходилось гораздо хуже!!! Постепенно глаза привыкли к темноте, Всеволод различил смутные очертания тренажеров, боксерских груш, обтянутого канатами ринга… «Похоже на подвальный спортзал, – подумал он. – Ладно, теперь надо отыскать выключатель и постараться мало-мальски привести себя в порядок!» С трудом поднявшись на ноги, «краповый берет» захромал по направлению к двери. Как и предполагалось, выключатель находился рядом с ней, на стене. Сама дверь оказалась прочно заперта. Судя по всему, на засов снаружи, поскольку никаких признаков замочной скважины на гладкой металлической поверхности не прослеживалось. Нащупав пальцами выключатель, Голубев нажал пластмассовый рычажок. Под потолком тускло загорелись покрытые слоем годичной пыли лампы дневного света. «Так и есть – спортзал! Великолепно оборудованный, но изрядно запущенный, давно никем не посещаемый. Грязищи-то сколько!» Неподалеку от входа висело непонятно зачем повешенное круглое, загаженное мухами зеркало в бронзовой оправе. Напротив стояла добротная дубовая табуретка. Стянув пропитавшиеся кровью брюки, бывший спецназовец уселся на табурет и внимательно обследовал раны. «Не опасные, – мысленно констатировал он. – Кость на ноге не задета. Ухо тоже цело. Лишь мочка оторвана. В общем, пустяки, но необходимо остановить кровотечение». Пошарив в карманах куртки, ветеран двух войн нашел газовую зажигалку, поставил регулятор пламени на полную мощность, накрепко стиснул зубы и решительно прижег сперва поврежденное ухо, затем входное и выходное пулевые отверстия на ляжке. От страшной боли Всеволод снова чуть не потерял сознание, в глазах потемнело, противно запахло паленым мясом, сердце судорожно заколотилось, горло сдавил спазм удушья… Кровотечение, однако, прекратилось. Минут пять «краповый берет» неподвижно сидел, приходя в себя, потом осторожно встал, надел штаны и вновь осмотрелся. Взгляд его наткнулся на раскрытый мини-бар, заполненный разнокалиберными емкостями со спиртным (в прежние времена покойный Дергачев любил иногда понаблюдать за тренировками охранников, а в процессе подкреплялся «горячительным».)

«И дезинфекция и обезболивающее!!! Повезло!» – Голубев подошел к бару, взял с полки бутылку водки, свернул пробку, выплеснул грамм пятьдесят на рассеченный затылок, болезненно поморщился, сделал несколько крупных глотков прямо из горлышка, перевел дыхание и устало опустился на невысокую стопку борцовских матов.

Высококачественная водка приятно вспыхнула в желудке, огненными струйками растеклась по жилам. Боль в ранах немного утихла. Неожиданно ударил гром, под потолком заплясали зарницы, налетел порыв ледяного ветра. В воздухе запахло сероводородом. На ринге появились два незнакомых, полупрозрачных мужика, остервенело лупцующих друг друга, а из стены вышли три серые фигуры с красными глазами без зрачков и, не касаясь ногами пола, поплыли к Всеволоду.

«Демоны, – мгновенно догадался бывший спецназовец, размашисто перекрестился и произнес вслух Иисусову молитву. – Господи Иисусе Христе Сыне Божий, помилуй меня грешного!!!»

С отчаянными, страдальческими воплями бесы исчезли[26]. Одновременно пропала наведенная ими галлюцинация. Некоторое время все в зале было спокойно. Затем, под торжественные звуки фанфар, посередине ринга возникло сияющее существо с прекрасным, одухотворенным лицом.

– Я твой Бог, Всеволод! Подойди, поклонись Мне!!! – звучным, хрустальным голосом изрекло оно.

«Так-так-так! – быстро соображал Голубев. – Ангелы, Богородица и тем более Сам Господь являются лишь святым праведникам. Я же к таковым однозначно не отношусь! Грешен!!! Следовательно, передо мной очередной демон, более высокого ранга и хорошо замаскированный[27]. Ну-ка убедимся!»

– Во имя Отца и Сына и Святого Духа, – громко сказал он, перекрестив самозванца. Послышался дикий, исполненный запредельной муки рев. На ринге, утратив благостный камуфляж, бился в конвульсиях безобразный Астарот.

– Ненавижу!!! Все равно убью!!! – оборотив к парню искаженную страданием поганую рожу, прохрипел он и с грохотом провалился в тартарары.

– Слава Тебе, Господи! – прошептал бывший спецназовец (кстати, ничуть не напуганный угрозами Князя Тьмы), бережно поцеловал алюминиевый нательный крестик; осторожно, стараясь не потревожить раны, прилег на маты и потихоньку задремал…

Там же.

Примерно в это же время

Константин Павловский сидел в банкетном зале у камина и, запрокинув назад голову, прижимал к кровоточащему носу смоченную в холодной воде тряпку. Неподалеку, с виноватым видом побитого пса, отирался Васьков (Мясоедов уехал в Грачевку за продуктами и девицами).