– А потом, после общей игры, ТЫ один пойдешь в дом… Со мной и с моими друзьями, которых трогать нельзя!.. Врага отнесут туда же, и там у тебя будет особое задание, – наклонившись к уху огромного пса, я долго, настойчиво шептал в него.
– Все ясно, Волк? – по завершении спросил я.
– Р-да, – лаконично ответил он.
– Ждите здесь. – Заперев за собой дверь, я вернулся в дом…
Нелюбин, Рябов и Логачев ожидали меня в столовой, устроившись в креслах. Генералы больше не курили (очевидно, жалели Васильича). На убранном столе стоял дымящийся чайник. Логачев держал в руках пиалу и потихоньку прихлебывал из нее. Окно было распахнуто. Табачный смог практически выветрился…
– Ну как дела? – поинтересовался Борис Иванович.
– В лучшем виде, – улыбнулся я. – «Дознаватели» тщательно проинструктированы и готовы к работе!
– А не перестараются? Собаки все же, – засомневался начальник «…» Управления.
– Нет. Они очень дисциплинированны… и умны. Сейчас вы лично убедитесь в этом!
– Дай-то Бог, – вздохнул Владимир Анатольевич.
– Отвечаю головой! – затвердел лицом я. – Или вы мне не доверяете?! В таком случае…
– Прекратите, полковник! – мягко вмешался Нелюбин. – Кому уж верить-то, как не вам. Идемте к Фараону! – Генерал-лейтенант первым поднялся на ноги…
Глинский находился в небольшой подвальной комнатушке без мебели, с яркой лампочкой под потолком. В застегнутом до подбородка «трупном» мешке, он лежал на холодном бетонном полу под прицелами двух «Валов». Спецназовцы, широко расставив ноги, статуями застыли у стен. Завидев нас, Фараон побледнел. Губы у него дрогнули. Утиный нос покрылся испариной.
– Отдохнул, родимый?! – как можно гаже ухмыльнулся я. – Добро пожаловать в земной ад!
Повинуясь моему знаку, спецназовцы подняли мешок с потенциальным «языком» и понесли к выходу из подвала.
– Мы уже отобедали. Пора и собачкам подкрепиться, – поднимаясь по каменным ступенькам, подлил масла в огонь Нелюбин.
– А как же допрос… необходимая вам информация?! – Глинский изо всех сил старался казаться спокойным. Однако громкий, неприличный звук, сопровождаемый характерным «ароматом», выдал его с головой. «Еще чуть-чуть и сломается, – подумал я. – А первоначальный план придется изменить. Допрашивать лучше прямо в вольере, пока не опомнился…»
– Как же допрос?! – с истеричной ноткой в голосе повторил фигурант.
Борис Иванович только фыркнул, но ничего не ответил, внимательно посмотрел мне в глаза, приказал спецназовцам:
– Выносите «корм». Мы догоним. – И когда те вышли во двор, тихо спросил: – Вы что-то хотели сказать?
– Да, – прошептал я. – Нести фигуранта в дом нецелесообразно. Еще очухается по дороге.
– Предлагаешь провести допрос «не отходя от кассы»? – догадался Рябов.
Я утвердительно кивнул.
– Разумно, – одобрил начальник «…» Управления. – Диктофоны у нас с собой. Так, по привычке. Не правда ли, Борис Иванович?!
– У меня есть даже миниатюрная видеокамера, – улыбнулся тот. – Полковник подал хорошую идею, а в остальном план остается прежним.
Расставив точки над «i», мы догнали ерохинцев во дворе, причем я забежал вперед и коротко распорядился:
– К вольеру!
Небольшая процессия со мной во главе обогнула здание и очутилась в поле зрения стаи. Овчарки при виде чужих отреагировали молниеносно: подобрались, вздыбили шерсть на загривках и глухо, угрожающе зарычали.
– Свой, свой, свой, свой, свой – коснувшись рукой генералов, Логачева и обоих ерохинцев, по-чеченски сказал я. – А это – враг! – я пихнул кулаком в мешок. – Условия игры помните?!
– Р-р-р-р-да, – подтвердил Волк.
– Тогда приступим, – я отпер дверь. – Ребята, заносите «корм» и подготовьте его, чтобы на двух лапах прыгал и третью (сломанную) волочил… Насладимся экстравагантным зрелищем, – подражая искусственному голосу мистера Икс, добавил я.
Фараона бесцеремонно вытряхнули из мешка, двинули кулаком по затылку ради профилактики. Развязали ему ноги, освободили левую руку, а правую намертво приторочили к шее. Поставленный на четвереньки, Глинский завороженно таращился на стаю, изготовившуюся к нападению. По вискам его струился обильный пот. Плотное тело дрожало в ознобе.
– Обождите снаружи, – велел я спецназовцам и, когда те вышли, коротко скомандовал: – Фас!
Волк первым бросился на Фараона и ударом широкой груди повалил на землю. Страшные челюсти вожака громко клацнули перед самым носом фигуранта. Остальные псы тоже не теряли даром времени. Двое впились зубами в ляжки Глинского, третий цапнул за икру неповрежденной ноги, четвертый – свирепо вцепился в задницу. Исключительно в мягкие ткани… «Ай да молодцы!» – мысленно восхитился я. Между тем крутой спец, убийца Горошко и Тихомирова отчаянно, по-бабьи, завизжал и… обмочился!
– Стоп! – рявкнул я.
Овчарки разжали хватки и отступили шага на три, не сводя светящихся глаз с дергающегося, орущего и кровоточащего фигуранта. Спустя минуту он более-менее притих.
– Нравится быть «кормом»? – ехидно осведомился я.
Фараон судорожно икнул в ответ.
По щекам изменника текли мутные слезы. Холеное лицо тряслось.
– А помнишь, как твои чипированные уроды жарили людей на вертелах?! Помнишь обглоданные человеческие кости на улицах проклятой деревни и детские черепа вместо флюгеров?! Молчишь, мерзавец?.. Фас!!!
На сей раз «корму» досталось гораздо больше прежнего. Раздразненные запахом крови псы с трудом сдерживались, чтобы не разодрать его на куски… Страшный рык… алые брызги из мягких тканей… багровые огоньки в глазах овчарок и, наконец, отчаянный, протяжный вопль Глинского:
– Умоляя-я-ю!! Не на-а-а-а-адо!!! Все… Все… расскажу!!!
– Стоп! – грозно заорал я. – ВСЕ!!!
Плотоядно урчащая стая отступила с явной неохотой. И мне пришлось остудить их пыл тяжелым, ледяным взглядом, переводя его с одного пса на другого. Постепенно зловещее урчание стихло, и овчарки, поджав хвосты, убрались в дальний угол вольера.
– Волк, сюда! – убедившись, что порядок восстановлен, по-чеченски скомандовал я.
Мощный рывок, и вожак застыл возле моей ноги.
– План меняется. В дом не пойдем! – по-чеченски сказал ему я. – Ты стоишь рядом с врагом, скалишь зубы, дышишь прямо в рожу. Сейчас в вольер зайдут СВОИ, КОТОРЫХ ТРОГАТЬ НЕЛЬЗЯ. Они будут разговаривать с врагом. Понятно?!
– Р-р-р-р-да!
– Милости прошу, – махнул я рукой генералам и Логачеву. – Фрукт созрел!
Нелюбин первым вбежал в вольер и, не обращая на Волка ни малейшего внимания, начал быстро, напористо задавать вопросы фигуранту. Тот взахлеб отвечал, кося обезумевшим глазом на чудовищную пасть вожака. Он перечислил основных предателей в ведомстве Нелюбина, в нашем (!) Управлении, в других подразделениях ФСБ. Затем назвал настоящие имя, фамилию, должность Икса (тут все мы непроизвольно вздрогнули. – Д.К.)… Выдал нескольких резидентов иностранных разведок, связанных с нашими предателями, и… умолк, свесив голову на плечо.
– Сдох подлец. Похоже, со страха, – проверив у него пульс на шее, проворчал Нелюбин. – Про центр штамповки людоедов мы так и не узнали, жаль!
– Может, другие расскажут! – предположил я. – Вон их сколько! Таскать – не перетаскать!.. А насчет
