Колумб здесь росский погребен: Преплыл моря, открыл страны безвестны; Но, зря, что всё на свете тлен, Направил паруса во океан небесный. Конец 1795 или начало 1796
Храповицкой! дружбы знаки Вижу я к себе твои: Ты ошибки, лесть и враки Кажешь праведно мои: Но с тобой не соглашуся Я лишь в том, что я орел. А по-твоему коль станет, Ты мне путы развяжи; Где свободно гром мой грянет, Ты мне небо покажи; Где я в поприще пущуся И препон бы не имел? Где чертог найду я правды? Где увижу солнце в тьме? Покажи мне те ограды Хоть близ трона в вышине, Чтоб где правду допущали И любили бы ее. Страха связанным цепями И рожденным под жезлом, Можно ль орлими крылами К солнцу нам парить умом? А хотя б и возлетали — Чувствуем ярмо свое. До́лжны мы всегда стараться, Чтобы сильным угождать, Их любимцам поклоняться, Словом, взглядом их ласкать. Раб и похвалить не может, Он лишь может только льстить. Извини ж, мой друг, коль лестно Я кого где воспевал; Днесь скрывать мне тех бесчестно, Раз кого я похвалял. За слова — меня пусть гложет, За дела — сатирик чтит. 1797
На возвращение графа Зубова из Персии[167]
Цель нашей жизни — цель к покою: Проходим для того сей путь, Чтобы от мразу иль от зною Под кровом нощи отдохнуть. Здесь нам встречаются стремнины, Там терны, там ручьи в тени; Там мягкие луга, равнины, Там пасмурны, там ясны дни; Сей с холма в пропасть упадает, А тот взойти спешит на холм. Кого же разум почитает Из всех, идущих сим путем, По самой истине счастливым? Не тех ли, что, челом к звездам Превознесяся горделивым, Мечтают быть равны богам; Что в пурпуре и на престоле Превыше смертных восседят?
